Аружан САИН: «Уполномоченный по правам ребенка — это чемодан без ручки»

Для того, чтобы реально защищать права детей, у нас в стране требуются кардинальные системные изменения, причем сразу по нескольким направлениям.

Утопия как приближение к цели

— Вы стали уполномоченным по правам ребенка в июле прошлого года. А еще весной позапрошлого в одном из интервью заявляли, что категорически не согласны занять этот пост, не готовы к нему. Что изменилось за год с небольшим? Ведь должность эта по-прежнему общественная и вы не получаете за свою многотрудную деятельность зарплату, в отличие от того же уполномоченного по правам человека, так?

— Это решение было для меня из серии: «никогда не говори никогда». Ранее были разговоры об этом, но конкретно сформулированное предложение поступило в июне прошлого года. В первый раз я отказалась и обосновала свой отказ тем, что быть номинально в должности уполномоченного, пересылать многочисленные жалобы в соответствующие государственные органы, потом механически переправлять обратно их ответы — это точно не мое. В принципе, я в своем фонде реализую все свои гражданские взгляды так, как могу и хочу. А для того, чтобы реально защищать права детей, у нас в стране требуются кардинальные системные изменения, причем сразу по нескольким направлениям. Добиться этих изменений может только человек, обладающий политическим весом, административными возможностями.

Аружан Саин.

Фото: Борис Юрьев

— А что прежде всего необходимо сломать в системе защиты и поддержки детства?

— Прежде всего — победить коррупцию. Сломать «кормушки», откуда уходят в частные карманы деньги, которые должны тратиться на реальные нужды детей. А у этих «кормушек» есть конкретные хозяева — люди, имеющие серьезные возможности, рычаги влияния.

— И вам стало страшно?

— Нет. Я просто подумала, что бороться с этими чиновными «татешками», «агашками», тратя время и нервы на эту борьбу, вообще не мое, это отнимет силы и время. Тем более зная, что в фонде я могу добиваться конкретных результатов.

— Что же все-таки заставило вас согласиться?

— Когда во второй раз со мной беседовал госсекретарь Крымбек Кушербаев, он попросил написать, почему «нет» и что нужно, чтобы я сказала «да». Я все подробно изложила, и президент подписал указ о моем назначении...

— А что вы написали, если не секрет?

— Написала о том, что здесь нужна политическая воля — заставить государство работать иначе. Сегодня, когда страна управляется практически в ручном режиме, очень важна политическая воля не только президента, но и людей, находящихся на ключевых постах, в узлах принятия решений. Тем более сейчас в истории нашей страны такой момент, когда действительно можно хотя бы базу создать для тех изменений, которые приведут к хорошему результату.

— Аружан, давайте говорить конкретно. Что вы называете «хорошим результатом»?

— Например, опыт Сингапура. У них тоже процветала коррупция. Образование, здравоохранение, социалка — все лежало в руинах.Что сделал Ли Куан Ю, когда пришел к власти? Он борьбу с коррупцией самыми жесткими способами поставил во главу угла — там до сих пор за это смертная казнь. А еще он провел кардинальную реформу по изменению сознания граждан. Фактически «поставил крест» на людях старше 25 лет — это, как он считал, уже потерянное поколение для страны. Зато все ресурсы государства направил на воспитание детей. В Сингапуре сделали ставку на просвещение, науку, изучение языков и на воспитание — спорт, искусство. Они привлекали лучший мировой опыт.

Что мне нравится, у них все строится на научных исследованиях. Ли Куан Ю заказывал у мировых светил специальные исследования, в которых участвовали и местные специалисты. И те на основании полученных данных обосновали необходимость реформ и значительных денежных затрат. Представьте себе, одна из задач была — оторвать детей от взрослых. То есть ребенок должен был больше времени проводить вне семьи, чтобы минимизировать возможность «впитывания» сложившихся на ментальном уровне «поколенческих» стереотипов — давать взятки, брать, родовые связи и прочее. Поэтому дети до обеда учились в школе, занимались науками и изучением языков, а после обеда, и это обязательное условие, но по выбору ребенка — спорт и искусство.

И именно на эти две «ноги» — воспитание и просвещение — поставили патриотизм в широком и истинном понимании. Там эта программа осуществлялась под девизом «Воплоти свою мечту в Сингапуре». То есть у детей спрашивали: «Какая у тебя мечта?» Одни говорили, что мечтают играть на скрипке, другие — мастерски управляться с гимнастическими лентами. И для детей создали условия, чтобы они воплощали свои мечты!

Со временем эти мечты начинали меняться, трансформироваться. Условно говоря, мальчики уже мечтали не просто научиться играть в баскетбол, а обязательно выиграть чемпионат Сингапура, а потом — и мира. Со временем эти дети, по окончании школ, колледжей и университетов, пришли работать. И стали постепенно замещать старшее поколение. Возникали интересные ситуации. Мамы по старинке детям говорили: «Ты на работе постарайся выделиться и нарабатывай нужные связи. Тогда у тебя начнет стремительно продвигаться карьера и ты станешь зарабатывать большие деньги». А им отвечали: «Мама, ты что? Я хочу воплотить свою мечту. Мы же в нашей компании разрабатываем уникальное здание, которое сможет в автоматическом режиме экономить электроэнергию, а также собирать использованную воду, очищать ее и отправлять на вторичное использование...».

Можно сказать, что именно эти дети сотворили то самое знаменитое «сингапурское экономическое чудо». Прошло 20 лет после начала реформ и страна изменилась кардинально. Сегодня они лидеры во многих направлениях в мире.

— Звучит красиво. Но вы сами-то верите, что у нас такое возможно?

— Мы достигли той точки, когда кардинальные реформы за 3-5 лет провести уже невозможно. Должна произойти смена поколений, чтобы мы могли потом констатировать, что у нас начал снижаться уровень преступности, повышаться общий образования, гуманности, социального благополучия. И вообще необходимо добиться того, чтобы экономика у нас была завязана на гражданах, которые ее генерируют своими знаниями, идеями и устремлениями через науку, технологии, производства.

Можно сказать, что это звучит как утопия. Но Сингапур, Япония, Южная Корея и некоторые другие страны, которые мы привыкли называть развитыми, успешно прошли этот этап. Сейчас очень большие успехи у Вьетнама. А почему мы не можем этого сделать? Для этого, повторю, необходимы политическая воля и тотальная борьба с коррупцией.

Все, кроме политики

— На антикоррупционном фронте вы уже успели повоевать, отменив сверхзатратную международную конференцию «Азия, дружественная ребенку» и добившись прекращения финансирования, по сути, частного «кризисного» колл-центра — детища вашей предшественницы на посту детского омбудсмена Загипы Балиевой. А что (или кто) больше всего мешает сейчас?

— Это очень объемный вопрос... Главное, что мешает — инерция системы и непонимание чиновников. Я очень плотно общаюсь с министрами, вице-министрами, с акимами. Вплоть до руководителей управлений, учреждений и т.д. И вот в недрах бюрократического аппарата часто сталкиваешься с людьми, по которым сразу видно: они порой даже не понимают, чего я от них добиваюсь.

Возьмем, например, детский спорт. В прошлом году в апреле, когда я была на приеме у президента, мы с Касым-Жомартом Кемелевичем говорили об этой проблеме. Потом, в августе-сентябре прошлого года я отправила акимам всех регионов письма, где очень четко было прописано: приоритетом государства является соблюдение прав граждан и качественный человеческий капитал. Это вопрос не только занятости детей — это вопрос национальной безопасности (например, недоступность развития детей, необходимость оплаты за секции, кружки порождают сильнейшее социальное напряжение), будущего экономического и социально-политического развития нашей страны. Глава государства поддержал мое предложение заложить в региональных бюджетах 2020 года минимум 60% на охват детей секциями спорта и кружками искусства, использовать всю соответствующую инфраструктуру образования, спорта и культуры для организации доступа детей к этим секциям и кружкам — независимо от того, частные они или государственные.

— То есть сделать их бесплатными?

— Абсолютно верно — использовать все государственные ресурсы для развития и воспитания детей. Перечислила, какие меры необходимо принять, и отправила акимам. И что вы думаете? Кто-то просто саботировал эти предложения, предпочтя вообще не отвечать. А среди тех, кто ответил, нашлись искусники, выдавшие детско-юношеские школы олимпийского резерва за массовый детский спорт. А ведь это совсем другое — первый шаг к спорту высоких достижений... Это элементарная подмена понятий! А у некоторых до 90% детей охвачено «массовым спортом»... Это неправда! Я уже не говорю о коррупционной составляющей. Вот если сейчас антикоррупционное агентство займется проверкой расходования госсредств, выделяемых в регионах на спорт и культуру, по всей стране пройдет череда громких судебных процессов. Примеров приводить не буду, они и сейчас есть, но поверьте — я знаю, о чем говорю...

А в итоге ко мне приходит мама двоих сыновей и рассказывает: ее мальчишки записаны в платную спортсекцию, но вынуждены ходить туда по очереди, два месяца один ребенок, два месяца она копит, и два месяца другой. Ее зарплаты не хватает на то, чтобы полностью оплатить обоим занятия, купить каждому амуницию, оплатить участие в соревнованиях и т.д. А многодетные семьи не отдают на спорт ни одного ребенка, потому что не могут так развивать каждого из своих детей. Но даже и людям среднего класса очень тяжело сегодня нести такие расходы. И вопрос — почему граждане должны за это платить, когда в бюджетах огромные суммы выделяются на спорт, совокупно по регионам за 2019 год — 184 миллиарда тенге! Деньги идут на профессиональные команды, где половина спортсменов экспаты, на мероприятия и т.д. А реальные нужды народа — это дети, их развитие, возможность для них заниматься спортом и искусствами.

— Президент постоянно говорит о необходимости государственного инвестирования в обучение, в лечение и гармоничное развитие детей. А сколько Казахстан тратит в год на одного ребенка?

— Я снова и снова пытаюсь перевести уровень принятия решений в русло обоснованных на базе цифр исследований, КПД и результатов — за те деньги, которые вкладывает страна. Если смотреть исследования ОЭСР по образованию, а туда входят расходы на образование в виде наук, языков (школа) и на спорт и культуру, то мы увидим, что страны, которые больше всего денег тратят на образование, имеют и самый низкий уровень преступности. В Люксембурге — $ 19 800, в США почти 16 000 долларов, даже в России эта цифра составляет $ 6000. А если смотреть в разрезе подушевого финансирования у нас в Казахстане, то эта сумма — всего 220 тысяч тенге, или около 500 долларов в год!

Знаете, у американцев есть такая расхожая фраза: доллар, вложенный на ранней стадии, принесет миллионы в будущем. Увы, у нас этого до сих пор не поняли...

— Ну, у нас много чего «не поняли». Того, например, что должность назначенного государством уполномоченного по правам ребенка должна оплачиваться государственными деньгами. В той же России это весьма статусная и довольно влиятельная фигура, наделенная серьезными полномочиями, со своим аппаратом и значительным государственным финансированием. Вы работаете на базе и за счет ресурсов собственного детского фонда, привлекая исключительно энтузиастов-волонтеров. Я прав?

— Абсолютно. Есть страны, где институт уполномоченного по правам человека совмещен с уполномоченным по правам ребенка. Но там все равно есть аппараты, штат, региональные офисы. Поэтому я обратилась к Казахстанскому международному бюро по правам человека и соблюдению законности и к известным нашим правозащитникам, попросила помочь и разработать проект закона об уполномоченном по правам ребенка в соответствии со всеми международными нормами. Концепция закона уже готова и в ближайшее время она будет вынесена на публичное обсуждение. Надеюсь, у следующего УПР будут все ресурсы, вплоть до представителей в регионах, чтобы иметь возможность выполнять эту работу максимально эффективно.

Пост уполномоченного по правам ребенка у нас сейчас — общественная нагрузка. Осуществлять работу помогает наш фонд ДОМ, за счет него я привлекаю экспертов и юристов, когда их услуги необходимо оплачивать. В основном, конечно, с УПР сотрудничают на безвозмездной основе. Тогда как, например, у российского УПР есть свой штат и бюджет, позволяющий не только платить зарплату сотрудникам, но и гонорары экспертам. У них очень хороший закон. Вообще, насколько я знаю, Казахстан — единственная страна, где УПР работает на общественных началах. Но если мы проведем наш законопроект в парламенте, то ситуация изменится...

— Что ж, как говорится, дай вам Бог... Но не проще ли последовать одному из «заветов» Загипы Балиевой и добиться создания Министерства по делам семьи, детей и молодежи? Вы, судя по всему, имеете доступ к президенту и могли бы заручиться его поддержкой. Пойти уже совсем в политику. Были бы вам тогда и статус, и штат, и госфинансирование...

— Во-первых, политика, власть меня не прельщают. Более того, я готова согласиться с расхожей оценкой политики как дела, мягко говоря, не слишком чистого... То, чем я занимаюсь в своей нынешней ипостаси как уполномоченный, созвучно деятельности фонда ДОМ, я знаю эту работу и люблю ее.

Я благодарна всем, кто нас поддерживает — Вячеславу Киму, Булату Утемуратову, Еркину Татишеву, Маулену Ашимбаеву и многим другим. Часто встречаюсь с нашими «профильными», так сказать, министерствами — образования и науки, культуры и спорта, здравоохранения. И не могу пожаловаться на отсутствие взаимопонимания наверху...

— Тем не менее на днях вы выступили с довольно жестким обращением к главе Минздрава Алексею Цою, упрекнув «министра здоровья» в том, что он предпочитает неотложному разговору с вами о проблемах больных детей общение с блогерами. Ответ последовал?

— Дело в том, что есть ряд проблем, которые не решить без кардинальной перестройки системы — это долго, но если не начать сейчас, то ситуация только усугубится. А есть ряд проблем, которые можно решить точечно и быстро. Это, например, снижение инвалидизации детей по зрению, обеспечение детей с различными диагнозами расходными материалами, средствами ИПР, а также лекарства для детей с редкими заболеваниями. Родители больных детей и мы, как фонд, писали многократно во все акиматы (которые должны закупать незарегистрированные препараты путем оформления разового ввоза), в Министерство здравоохранения. Они перекладывают ответственность друг на друга, а проблемы не решаются. В итоге — страдают дети!

Так как отрабатывать с каждым регионом очень трудно, с учетом их равнодушия и нежелания решать вопрос, то я просила принять политическое решение по регистрации лекарств и снять этот вопрос в принципе. Об этом я писала в Минздрав еще весной.

Когда был назначен новый министр, мы говорили по телефону, я отдельно акцентировала внимание на нескольких наиболее острых проблемах и, в частности, на этой. В июле отправила письма уже на имя нового министра и в августе-сентябре напоминала министру через WhatsApp о том, что нет ответа и, главное — действий со стороны его ведмоства. Открытое обращение было уже вынужденной мерой, потому что из-за коронавируса в мире, закрытых границ и т.д. ситуация с лекарствами у детей стала просто катастрофической.

В пятницу Алексей Цой звонил, в понедельник нам удалось пообщаться в виртуальном режиме. Я очень надеюсь, что конкретный результат наконец будет.

Но давайте я завершу ответ на ваш предыдущий вопрос. Детским здоровьем у нас занимается Минздрав — вместе со здоровьем взрослых, преступностью среди детей — МВД, соцобеспечением — Минтруда и соцзащиты. Координацией их работы занимается правительство, АП. У каждого свои функции, и проблема, как сегодня почти везде, — в исполнении. Тем более что поставлена прямо противоположная задача — сокращать армию чиновников. Безусловно, Загипа Яхяновна имеет право на свое мнение.

— Если судить по скандальной истории с тем же колл-центром 111 (который связывают с именем той же Загипы Балиевой), на вас, судя по информации в прессе и в соцсетях, «не по-детски» давили, когда вы доложили президенту о многомиллионном финансировании этого получастного проекта из казны.

— Более полумиллиарда тенге за три года, 800 тысяч только за аренду одного компьютера! У нас в ДОМ все компьютеры — дар спонсоров. Неужели «кризисному» колл-центру для детей и подростков не подарили бы? Мне писали и звонили разные персонажи, некоторые блогеры что только не писали. Хочу сказать, что очень благодарна президенту, незамедлительно отреагировавшему на эту скандальную историю, сейчас мы получили письмо от республиканского департамента госдоходов, что будет проведена проверка.

От добра добра ищите!

— Ваша деятельность как главы ДОМ хорошо известна, вы помогли многим сиротам найти вторую семью, спасли сотни детских жизней. Расскажите о том, какие результаты вас особенно вдохновляют?

— Пока наших сегодняшних побед не так много, хотя они есть. Их истоки — в деятельности нашего фонда. Возьмем кардиохирургию новорожденных — тему, которая меня очень сильно вдохновляет. Потому что это прецедент, который показывает: мы в Казахстане можем решить конкретную проблему «от и до». В 2006-2012 годах врожденные пороки сердца были самым массовым диагнозом по обращениям в фонд, в год рождается более 3000 детей с ВПС, и 80% не доживали до года, так как такие операции в Казахстане не делали. А сейчас детей оперируют у нас в стране, а Юрий Владимирович Пя — наш чудесный кардиохирург и его команда, научились делать даже пересадки сердца! Вот только детям, нуждающимся в такой трансплантации, пока очень трудно помочь — проблема с донорами...

Еще пример: когда мы начинали наш проект «Казахстан без сирот» в 2006 году, в системе детских домов воспитывалось почти 20 000 детей. В стране предпринималось множество усилий по усовершенствованию законодательства, изменению работы системы, прозрачности с главной целью — обеспечения права каждого ребенка на воспитание в семье, если не возможно в биологической, то в приемной. На сегодня в системе детских учреждений порядка 4000 детей! То есть количество детей в детдомах, домах ребенка снизилось в 5 раз (!), самих учреждений стало более чем в два раза меньше.

А относительно последнего года можно отметить усиление уголовной ответственности за преступления над половой неприкосновенностью и насилием над детьми — это заслуга НПО, правозащитников и наши предложения в том числе, которые законодательно были приняты в конце 2019 года. Порой, чтобы решить проблемы детей, нужно в первую очередь помочь взрослым — помните, была скандальная история с издевательствами над детьми в доме ребенка в Риддере в августе прошлого года? Я постоянно находилась на связи с управлением здравоохранения Восточно-Казахстанской области, спрашиваю руководителя: что происходит? Кого вы туда на работу берете?! А мне в ответ: попробуйте найти компетентных и при этом порядочных и добрых людей, когда там зарплата в разы ниже, чем по системе здравоохранения вообще! Главный врач дома ребенка получает 100 тысяч тенге, а его коллега из более «серьезного» медицинского учреждения, находящегося в ведении того же управления здравоохранения, — до 250 тысяч. Нянечка, воспитатель с окладом 65-70 тысяч тенге в детдоме, в другом месте получит за ту же работу 150-180 тысяч. Я это письмо направила в правительство, в Министерство здравоохранения — там услышали и подняли медперсоналу зарплаты.

Скажете, мелко? Но из таких «мелочей» и состоит работа уполномоченного. Во всяком случае, я убеждена в этом.

— Все это замечательно. Но признайтесь: неужели вам — красивой, успешной женщине, состоявшейся как телеведущая и продюсер, как жена и мать, наконец, не хочется вернуться к прежней жизни?

— А как это сделать, если в тебя верят и те, кто помогает, и те, кто просит о помощи? Когда мы видим реальные результаты реальных детей, это по-настоящему вдохновляет!

Сегодня я общаюсь с руководителями управлений, с районными прокурорами, следователями, ведущими уголовные дела по преступлениям против детей, с врачами, обычными врачами обычных районных больниц, с педагогами, с инспекторами по делам несовершеннолетних — всех их в ZOOM вижу временами чаще, чем собственных родителей. И чувствую со стороны этих людей понимание и уважение. Очень часто — прямую поддержку.

...Когда наш фонд только начинался, я всякого насмотрелась. Дети, которых мы пытались спасти, умирали в аэропортах перед вылетом на лечение, в самолетах, по дороге в клинику — в общем, видеть такое врагу не пожелаешь. Быть в постоянном общении с детьми с ограниченными возможностями, их родителями, с детьми, пережившими насилие, — очень тяжело. Порой просто невыносимо. Но у тебя всегда есть выбор — жить как раньше, не зная всех этих бед. Или хоть что-то делать, чтобы изменить судьбу, жизнь хотя бы кого-то, насколько хватает сил.

Должно быть, я сделала свой выбор. Но иногда хочется попросить: пусть скорее все наладится, все процессы выстроятся в стране! Чтобы вернуться к нормальной жизни, к творчеству, к созиданию.

— Какая страна вас привлекает?

— Сингапур. Знаете почему? В этом городе-государстве, бывшем когда-то рыбацкой деревней, на каждом учебном заведении написано: creating tomorrow starts today («создание завтрашнего дня начинается сегодня»). По-моему, этим все сказано.

— Согласен.

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz