Эх, сексуальная революция!

Кто бы сказал нам, поколению восьмидесятых – людям, смертельно стесняющимся купить в аптеке презервативы, что когда-нибудь мы будем смотреть порно по ТВ, посещать секс-шопы и абсолютно не реагировать на обнаженные тела, смотрящие на нас с глянцевых обложек журналов. Свершилось! Мы, женщины перестройки, насмотревшись фильмов «Эммануэль» и «Основной инстинкт» так ратовали за это право – свободно совокупляться с любым приглянувшимся партнером, считая это элементом женских свобод, с пеной у рта доказывали, как важно понять сексуальную совместимость до свадьбы, дабы всю оставшуюся жизнь не рыдать в подушку, и неистово искали у себя точку G – ибо черт его знает вообще как жить без этого знания! Свершилось, теперь знаем о сексе все! Причем – гораздо больше нынешних двадцатилетних – для них секс не под запретом, им не приходилось читать «Сексологию» Игоря Кона с фонариком под одеялом, чтобы не дай бог никто не увидел, у них нет такой жажды познания, которую порождает только запретный плод. Итак, мы жили в эпоху когда «в СССР секса не было», мы живем нынче – и можем сравнивать. И все чаще приходит на ум старый анекдот про разговор двух подруг, одна из которых переживает медовый месяц: - Ну и как там замужем – лучше? - Нет, не лучше. Чаще! Вот есть у меня ощущение, что где-то нас обманули – количество никак не желает переходить в качество! Видимо и здесь мы - так же как в случае Великой Октябрьской революции слабо представляли конечный результат. Женщины добились сексуального равноправия, и теперь находятся в сильной растерянности: а что с ним делать? Вдруг стало не так уж важно, где находится эта пресловутая точка G и существует ли на самом деле, если никто не хочет читать тебе стихи при Луне и трепетно ждать четвертого свидания, чтобы робко обнять за плечи. «К чему эти экзерсисы? – решили мужчины, - если мы равны? А равного партнера надо уважать!» - и стали убивать нас правдой! «Как насчет встречи для секса?» - в сотый раз спросят у вас на сайте знакомств, и когда вы начнете возмущенно сучить ножками, требуя уважения, сунут вам под нос ваши же тезисы начала девяностых: «Секс так же важен для женщины, как для мужчины, она вправе выбирать себе любого партнера по своему желанию и общество не может осуждать ее за ту сексуальность, что заложена природой!» Черт, неужели мы правда все это писали? Ну да, тогда, на заре перестройки, много делали много и не таких глупостей: стояли в очередях в «МакДоналдс», скупали «Сникерсы» и «Марсы» и думали, что ничего слаще не бывает. А теперь «все равны», и мужчины обращаются к нам, как к равным: «Высокий голубоглазый блондин, член 17*6, свободен в дневное время, ищу партнершу с большим размером груди для секса» - краткий сценарий секса прилагается, дабы вы точно знали, какие позы и ласки вас ждут - и были во всеоружии. Все предельно честно и по-деловому, как рабочая смета на новый сарай. Но почему же так коробит это равное сексуальное партнерство? Может, потому, что утолив голод биг-маком, мы вспоминаем о красиво сервированных столах, где можно было не спеша откушать первое, второе и компот? «Посмотри мою анкету, если заинтересовал – пиши», - пишет мне сорокалетний мужчина. В анкете – ни фото, ни места работы, ни автопортрета, лишь одна фраза: «Люблю анальный и оральный секс». Наверное, на сайте знакомств для гомосексуалистов таких данных вполне достаточно для встречи! А я – дотошная баба – хотела бы прежде всего знать, какие книжки ты, Вася, читал в детстве, физик ты или лирик, любишь ты кошек или собак, мясо или рыбу? И еще, что ты подолгу можешь сидеть перед «Девятым валом» в полном отрешении, потому что с детства обожаешь море. А еще я хочу знать, какое фирменное блюдо готовит твоя матушка и что тебе снится по ночам… Зачем мне это надо для секса? Может, потому, что мы никогда не будем равны? Потому что для мужчины секс – это драйв и экстрим, а для меня – доверие? Потому что природа создала тебя осеменителем, а меня матерью, и я хочу знать больше о возможном потенциальном отце своего ребенка, чем «глаза голубые, люблю о/с»? В сорок лет вдруг очень четко понимаешь, что весь свой сексуальный опыт хочется отдать за способность верить, за прогулки под дождем и мятые ромашки, за тот банальный романтизм, от которого так хотелось убежать в двадцать. Недавно наткнулась в журнале на интервью бывшей жены известного писателя, где молодая женщина, в угоду потирающим руки журналюгам, яростно потрясала на публике грязным бельем, не стесняясь в выражениях: «Когда отказывалась делать минет, Виктор кричал: «Ты меня не любишь! Все сосут, а ты нос воротишь!» - испытала рвотный рефлекс. Неужели прожив вместе девять лет и заимев общую дочь, барышне больше нечего вспомнить, кроме несделанных минетов? Оказалось, довольно бездонная яма эта «сексуальная революция», в пучину ее аморальности можно падать всю жизнь. Видимо, будущие громкие разводы публичных людей будет ознаменованы не столько дележкой имущества, сколько обвинением в недостаточной длине пенисов и отказе заниматься анальным сексом, который мы все дружно обсудим на передаче «Пусть говорят!» Мы потеряли очень важную человеческую эмоцию – половой стыд. Этот заложенный в нас веками культурный ограничитель, который делал мужчину – сильным и смелым рыцарем, женщину – нежной и хрупкой принцессой, дотронуться до руки которой величайшее счастье. Мы сами себя низвергли до состояния самок и самцов, но это не принесло долгожданного оргазма – женщины все так же плачут в подушки от одиночества, выискиваю пресловутую точку G с помощью вибратора. И секса не приобрели, и романтику убили… Как же хочется иногда «назад в СССР», читать Кона под одеялом. Какие это были эротические чтения!

Кто бы сказал нам, поколению восьмидесятых – людям, смертельно стесняющимся купить в аптеке презервативы, что когда-нибудь мы будем смотреть порно по ТВ, посещать секс-шопы и абсолютно не реагировать на обнаженные тела, смотрящие на нас с глянцевых обложек журналов. Свершилось! Мы, женщины перестройки, насмотревшись фильмов «Эммануэль» и «Основной инстинкт» так ратовали за это право – свободно совокупляться с любым приглянувшимся партнером, считая это элементом женских свобод, с пеной у рта доказывали, как важно понять сексуальную совместимость до свадьбы, дабы всю оставшуюся жизнь не рыдать в подушку, и неистово искали у себя точку G – ибо черт его знает вообще как жить без этого знания! Свершилось, теперь знаем о сексе все! Причем – гораздо больше нынешних двадцатилетних – для них секс не под запретом, им не приходилось читать «Сексологию» Игоря Кона с фонариком под одеялом, чтобы не дай бог никто не увидел, у них нет такой жажды познания, которую порождает только запретный плод. Итак, мы жили в эпоху когда «в СССР секса не было», мы живем нынче – и можем сравнивать. И все чаще приходит на ум старый анекдот про разговор двух подруг, одна из которых переживает медовый месяц: - Ну и как там замужем – лучше? - Нет, не лучше. Чаще! Вот есть у меня ощущение, что где-то нас обманули – количество никак не желает переходить в качество! Видимо и здесь мы - так же как в случае Великой Октябрьской революции слабо представляли конечный результат. Женщины добились сексуального равноправия, и теперь находятся в сильной растерянности: а что с ним делать? Вдруг стало не так уж важно, где находится эта пресловутая точка G и существует ли на самом деле, если никто не хочет читать тебе стихи при Луне и трепетно ждать четвертого свидания, чтобы робко обнять за плечи. «К чему эти экзерсисы? – решили мужчины, - если мы равны? А равного партнера надо уважать!» - и стали убивать нас правдой! «Как насчет встречи для секса?» - в сотый раз спросят у вас на сайте знакомств, и когда вы начнете возмущенно сучить ножками, требуя уважения, сунут вам под нос ваши же тезисы начала девяностых: «Секс так же важен для женщины, как для мужчины, она вправе выбирать себе любого партнера по своему желанию и общество не может осуждать ее за ту сексуальность, что заложена природой!» Черт, неужели мы правда все это писали? Ну да, тогда, на заре перестройки, много делали много и не таких глупостей: стояли в очередях в «МакДоналдс», скупали «Сникерсы» и «Марсы» и думали, что ничего слаще не бывает. А теперь «все равны», и мужчины обращаются к нам, как к равным: «Высокий голубоглазый блондин, член 17*6, свободен в дневное время, ищу партнершу с большим размером груди для секса» - краткий сценарий секса прилагается, дабы вы точно знали, какие позы и ласки вас ждут - и были во всеоружии. Все предельно честно и по-деловому, как рабочая смета на новый сарай. Но почему же так коробит это равное сексуальное партнерство? Может, потому, что утолив голод биг-маком, мы вспоминаем о красиво сервированных столах, где можно было не спеша откушать первое, второе и компот? «Посмотри мою анкету, если заинтересовал – пиши», - пишет мне сорокалетний мужчина. В анкете – ни фото, ни места работы, ни автопортрета, лишь одна фраза: «Люблю анальный и оральный секс». Наверное, на сайте знакомств для гомосексуалистов таких данных вполне достаточно для встречи! А я – дотошная баба – хотела бы прежде всего знать, какие книжки ты, Вася, читал в детстве, физик ты или лирик, любишь ты кошек или собак, мясо или рыбу? И еще, что ты подолгу можешь сидеть перед «Девятым валом» в полном отрешении, потому что с детства обожаешь море. А еще я хочу знать, какое фирменное блюдо готовит твоя матушка и что тебе снится по ночам… Зачем мне это надо для секса? Может, потому, что мы никогда не будем равны? Потому что для мужчины секс – это драйв и экстрим, а для меня – доверие? Потому что природа создала тебя осеменителем, а меня матерью, и я хочу знать больше о возможном потенциальном отце своего ребенка, чем «глаза голубые, люблю о/с»? В сорок лет вдруг очень четко понимаешь, что весь свой сексуальный опыт хочется отдать за способность верить, за прогулки под дождем и мятые ромашки, за тот банальный романтизм, от которого так хотелось убежать в двадцать. Недавно наткнулась в журнале на интервью бывшей жены известного писателя, где молодая женщина, в угоду потирающим руки журналюгам, яростно потрясала на публике грязным бельем, не стесняясь в выражениях: «Когда отказывалась делать минет, Виктор кричал: «Ты меня не любишь! Все сосут, а ты нос воротишь!» - испытала рвотный рефлекс. Неужели прожив вместе девять лет и заимев общую дочь, барышне больше нечего вспомнить, кроме несделанных минетов? Оказалось, довольно бездонная яма эта «сексуальная революция», в пучину ее аморальности можно падать всю жизнь. Видимо, будущие громкие разводы публичных людей будет ознаменованы не столько дележкой имущества, сколько обвинением в недостаточной длине пенисов и отказе заниматься анальным сексом, который мы все дружно обсудим на передаче «Пусть говорят!» Мы потеряли очень важную человеческую эмоцию – половой стыд. Этот заложенный в нас веками культурный ограничитель, который делал мужчину – сильным и смелым рыцарем, женщину – нежной и хрупкой принцессой, дотронуться до руки которой величайшее счастье. Мы сами себя низвергли до состояния самок и самцов, но это не принесло долгожданного оргазма – женщины все так же плачут в подушки от одиночества, выискиваю пресловутую точку G с помощью вибратора. И секса не приобрели, и романтику убили… Как же хочется иногда «назад в СССР», читать Кона под одеялом. Какие это были эротические чтения!

Кто бы сказал нам, поколению восьмидесятых – людям, смертельно стесняющимся купить в аптеке презервативы, что когда-нибудь мы будем смотреть порно по ТВ, посещать секс-шопы и абсолютно не реагировать на обнаженные тела, смотрящие на нас с глянцевых обложек журналов. Свершилось! Мы, женщины перестройки, насмотревшись фильмов «Эммануэль» и «Основной инстинкт» так ратовали за это право – свободно совокупляться с любым приглянувшимся партнером, считая это элементом женских свобод, с пеной у рта доказывали, как важно понять сексуальную совместимость до свадьбы, дабы всю оставшуюся жизнь не рыдать в подушку, и неистово искали у себя точку G – ибо черт его знает вообще как жить без этого знания! Свершилось, теперь знаем о сексе все! Причем – гораздо больше нынешних двадцатилетних – для них секс не под запретом, им не приходилось читать «Сексологию» Игоря Кона с фонариком под одеялом, чтобы не дай бог никто не увидел, у них нет такой жажды познания, которую порождает только запретный плод. Итак, мы жили в эпоху когда «в СССР секса не было», мы живем нынче – и можем сравнивать. И все чаще приходит на ум старый анекдот про разговор двух подруг, одна из которых переживает медовый месяц: - Ну и как там замужем – лучше? - Нет, не лучше. Чаще! Вот есть у меня ощущение, что где-то нас обманули – количество никак не желает переходить в качество! Видимо и здесь мы - так же как в случае Великой Октябрьской революции слабо представляли конечный результат. Женщины добились сексуального равноправия, и теперь находятся в сильной растерянности: а что с ним делать? Вдруг стало не так уж важно, где находится эта пресловутая точка G и существует ли на самом деле, если никто не хочет читать тебе стихи при Луне и трепетно ждать четвертого свидания, чтобы робко обнять за плечи. «К чему эти экзерсисы? – решили мужчины, - если мы равны? А равного партнера надо уважать!» - и стали убивать нас правдой! «Как насчет встречи для секса?» - в сотый раз спросят у вас на сайте знакомств, и когда вы начнете возмущенно сучить ножками, требуя уважения, сунут вам под нос ваши же тезисы начала девяностых: «Секс так же важен для женщины, как для мужчины, она вправе выбирать себе любого партнера по своему желанию и общество не может осуждать ее за ту сексуальность, что заложена природой!» Черт, неужели мы правда все это писали? Ну да, тогда, на заре перестройки, много делали много и не таких глупостей: стояли в очередях в «МакДоналдс», скупали «Сникерсы» и «Марсы» и думали, что ничего слаще не бывает. А теперь «все равны», и мужчины обращаются к нам, как к равным: «Высокий голубоглазый блондин, член 17*6, свободен в дневное время, ищу партнершу с большим размером груди для секса» - краткий сценарий секса прилагается, дабы вы точно знали, какие позы и ласки вас ждут - и были во всеоружии. Все предельно честно и по-деловому, как рабочая смета на новый сарай. Но почему же так коробит это равное сексуальное партнерство? Может, потому, что утолив голод биг-маком, мы вспоминаем о красиво сервированных столах, где можно было не спеша откушать первое, второе и компот? «Посмотри мою анкету, если заинтересовал – пиши», - пишет мне сорокалетний мужчина. В анкете – ни фото, ни места работы, ни автопортрета, лишь одна фраза: «Люблю анальный и оральный секс». Наверное, на сайте знакомств для гомосексуалистов таких данных вполне достаточно для встречи! А я – дотошная баба – хотела бы прежде всего знать, какие книжки ты, Вася, читал в детстве, физик ты или лирик, любишь ты кошек или собак, мясо или рыбу? И еще, что ты подолгу можешь сидеть перед «Девятым валом» в полном отрешении, потому что с детства обожаешь море. А еще я хочу знать, какое фирменное блюдо готовит твоя матушка и что тебе снится по ночам… Зачем мне это надо для секса? Может, потому, что мы никогда не будем равны? Потому что для мужчины секс – это драйв и экстрим, а для меня – доверие? Потому что природа создала тебя осеменителем, а меня матерью, и я хочу знать больше о возможном потенциальном отце своего ребенка, чем «глаза голубые, люблю о/с»? В сорок лет вдруг очень четко понимаешь, что весь свой сексуальный опыт хочется отдать за способность верить, за прогулки под дождем и мятые ромашки, за тот банальный романтизм, от которого так хотелось убежать в двадцать. Недавно наткнулась в журнале на интервью бывшей жены известного писателя, где молодая женщина, в угоду потирающим руки журналюгам, яростно потрясала на публике грязным бельем, не стесняясь в выражениях: «Когда отказывалась делать минет, Виктор кричал: «Ты меня не любишь! Все сосут, а ты нос воротишь!» - испытала рвотный рефлекс. Неужели прожив вместе девять лет и заимев общую дочь, барышне больше нечего вспомнить, кроме несделанных минетов? Оказалось, довольно бездонная яма эта «сексуальная революция», в пучину ее аморальности можно падать всю жизнь. Видимо, будущие громкие разводы публичных людей будет ознаменованы не столько дележкой имущества, сколько обвинением в недостаточной длине пенисов и отказе заниматься анальным сексом, который мы все дружно обсудим на передаче «Пусть говорят!» Мы потеряли очень важную человеческую эмоцию – половой стыд. Этот заложенный в нас веками культурный ограничитель, который делал мужчину – сильным и смелым рыцарем, женщину – нежной и хрупкой принцессой, дотронуться до руки которой величайшее счастье. Мы сами себя низвергли до состояния самок и самцов, но это не принесло долгожданного оргазма – женщины все так же плачут в подушки от одиночества, выискиваю пресловутую точку G с помощью вибратора. И секса не приобрели, и романтику убили… Как же хочется иногда «назад в СССР», читать Кона под одеялом. Какие это были эротические чтения!

Кто бы сказал нам, поколению восьмидесятых – людям, смертельно стесняющимся купить в аптеке презервативы, что когда-нибудь мы будем смотреть порно по ТВ, посещать секс-шопы и абсолютно не реагировать на обнаженные тела, смотрящие на нас с глянцевых обложек журналов.

Свершилось! Мы, женщины перестройки, насмотревшись фильмов «Эммануэль» и «Основной инстинкт» так ратовали за это право – свободно совокупляться с любым приглянувшимся партнером, считая это элементом женских свобод, с пеной у рта доказывали, как важно понять сексуальную совместимость до свадьбы, дабы всю оставшуюся жизнь не рыдать в подушку, и неистово искали у себя точку G – ибо черт его знает вообще как жить без этого знания!

Свершилось, теперь знаем о сексе все! Причем – гораздо больше нынешних двадцатилетних – для них секс не под запретом, им не приходилось читать «Сексологию» Игоря Кона с фонариком под одеялом, чтобы не дай бог никто не увидел, у них нет такой жажды познания, которую порождает только запретный плод. Итак, мы жили в эпоху когда «в СССР секса не было», мы живем нынче – и можем сравнивать. И все чаще приходит на ум старый анекдот про разговор двух подруг, одна из которых переживает медовый месяц:

- Ну и как там замужем – лучше?

- Нет, не лучше. Чаще!

Вот есть у меня ощущение, что где-то нас обманули – количество никак не желает переходить в качество! Видимо и здесь мы - так же как в случае Великой Октябрьской революции слабо представляли конечный результат.

Женщины добились сексуального равноправия, и теперь находятся в сильной растерянности: а что с ним делать? Вдруг стало не так уж важно, где находится эта пресловутая точка G и существует ли на самом деле, если никто не хочет читать тебе стихи при Луне и трепетно ждать четвертого свидания, чтобы робко обнять за плечи. «К чему эти экзерсисы? – решили мужчины, - если мы равны? А равного партнера надо уважать!» - и стали убивать нас правдой!

«Как насчет встречи для секса?» - в сотый раз спросят у вас на сайте знакомств, и когда вы начнете возмущенно сучить ножками, требуя уважения, сунут вам под нос ваши же тезисы начала девяностых: «Секс так же важен для женщины, как для мужчины, она вправе выбирать себе любого партнера по своему желанию и общество не может осуждать ее за ту сексуальность, что заложена природой!»

Черт, неужели мы правда все это писали? Ну да, тогда, на заре перестройки, много делали много и не таких глупостей: стояли в очередях в «МакДоналдс», скупали «Сникерсы» и «Марсы» и думали, что ничего слаще не бывает. А теперь «все равны», и мужчины обращаются к нам, как к равным: «Высокий голубоглазый блондин, член 17*6, свободен в дневное время, ищу партнершу с большим размером груди для секса» - краткий сценарий секса прилагается, дабы вы точно знали, какие позы и ласки вас ждут - и были во всеоружии.

Все предельно честно и по-деловому, как рабочая смета на новый сарай. Но почему же так коробит это равное сексуальное партнерство? Может, потому, что утолив голод биг-маком, мы вспоминаем о красиво сервированных столах, где можно было не спеша откушать первое, второе и компот?

«Посмотри мою анкету, если заинтересовал – пиши», - пишет мне сорокалетний мужчина. В анкете – ни фото, ни места работы, ни автопортрета, лишь одна фраза: «Люблю анальный и оральный секс». Наверное, на сайте знакомств для гомосексуалистов таких данных вполне достаточно для встречи! А я – дотошная баба – хотела бы прежде всего знать, какие книжки ты, Вася, читал в детстве, физик ты или лирик, любишь ты кошек или собак, мясо или рыбу?

И еще, что ты подолгу можешь сидеть перед «Девятым валом» в полном отрешении, потому что с детства обожаешь море. А еще я хочу знать, какое фирменное блюдо готовит твоя матушка и что тебе снится по ночам… Зачем мне это надо для секса? Может, потому, что мы никогда не будем равны? Потому что для мужчины секс – это драйв и экстрим, а для меня – доверие? Потому что природа создала тебя осеменителем, а меня матерью, и я хочу знать больше о возможном потенциальном отце своего ребенка, чем «глаза голубые, люблю о/с»? В сорок лет вдруг очень четко понимаешь, что весь свой сексуальный опыт хочется отдать за способность верить, за прогулки под дождем и мятые ромашки, за тот банальный романтизм, от которого так хотелось убежать в двадцать.

Недавно наткнулась в журнале на интервью бывшей жены известного писателя, где молодая женщина, в угоду потирающим руки журналюгам, яростно потрясала на публике грязным бельем, не стесняясь в выражениях: «Когда отказывалась делать минет, Виктор кричал: «Ты меня не любишь!

Все сосут, а ты нос воротишь!» - испытала рвотный рефлекс. Неужели прожив вместе девять лет и заимев общую дочь, барышне больше нечего вспомнить, кроме несделанных минетов? Оказалось, довольно бездонная яма эта «сексуальная революция», в пучину ее аморальности можно падать всю жизнь. Видимо, будущие громкие разводы публичных людей будет ознаменованы не столько дележкой имущества, сколько обвинением в недостаточной длине пенисов и отказе заниматься анальным сексом, который мы все дружно обсудим на передаче «Пусть говорят!»

Мы потеряли очень важную человеческую эмоцию – половой стыд. Этот заложенный в нас веками культурный ограничитель, который делал мужчину – сильным и смелым рыцарем, женщину – нежной и хрупкой принцессой, дотронуться до руки которой величайшее счастье. Мы сами себя низвергли до состояния самок и самцов, но это не принесло долгожданного оргазма – женщины все так же плачут в подушки от одиночества, выискиваю пресловутую точку G с помощью вибратора.

И секса не приобрели, и романтику убили… Как же хочется иногда «назад в СССР», читать Кона под одеялом. Какие это были эротические чтения!