Казахстан
+5°
Boom metrics
Сегодня:
Экономика10 марта 2021 3:50

Алхимия и жизнь

Медленно и мучительно переживая последствия пандемии, государство берется за восстановление экономики с привычного сырьевого «конца»
Проблема развития индустрии переработки нефти и газа (а вернее — практически полного отсутствия развития) очень беспокоит руководство страны.

Проблема развития индустрии переработки нефти и газа (а вернее — практически полного отсутствия развития) очень беспокоит руководство страны.

На расширенном заседании коллегии Министерства энергетики министр Нурлан Ногаев объявил «городу и миру»: к 2025 году в стране появится сразу пять новых нефтегазохимических комплексов. И этому вроде бы можно только порадоваться: наконец-то страна переходит от экспорта продукции нефте- и газодобычи в «сыром» виде к продаже продуктов ее переработки.

Вязкая история «высокого передела»

Проблема развития индустрии переработки нефти и газа (а вернее — практически полного отсутствия развития) очень беспокоит руководство страны. Бывшая в советское время одной из базовых отраслей экономики республики, за годы независимости казахстанская нефтехимия, несмотря на выросшую более чем втрое добычу углеводородов, растеряла славные позиции. Нефтяники по-прежнему стараются продать за рубеж как можно больше сырья, а не заморачиваться его переработкой. По итогам десяти месяцев прошлого года добыто 71,6 млн. тонн нефти, из которых экспортировано 57,5 млн. тонн. Добыча газа составила 45,9 млрд. куб. м. Объем же производства нефтегазохимической продукции оказался мизерным — всего 298 тыс. тонн.

Так что у президента есть все основания возмущаться ситуацией с нефтегазовым переделом. «То, что у нас до сих пор нет нефтехимии и газопереработки высоких переделов, это, как говорится, ни в какие ворота не лезет!» — с несвойственной ему эмоциональностью воскликнул Касым-Жомарт Токаев, оглашая свое Послание прошлой осенью.

Впрочем, сказать, что попытки создать такую отрасль не предпринимались вовсе, — значит погрешить против истины. Череда таких «больших рывков» имеет свою историю — столь же вязкую, сколь казахстанская нефть.

За 20 последних лет чиновники «родили» ворох стратегий, планов, программ и прочих умных документов. Вот навскидку лишь некоторые: Программа восстановления и развития химической и нефтехимической промышленности на 2001-2010 годы, Стратегия индустриально-инновационного развития на 2003-2015 годы, Программа развития газовой отрасли на 2004-2010 годы, программы развития нефтехимической промышленности на 2004-2010-й и 2008-2013 годы, Государственная программа форсированного индустриально-инновационного развития (ГП ФИИР) на 2010-2014 годы с дальнейшими ее модификациями. О причинах их тщетности и невыполнимости с прямотой римлянина высказался один из ведущих аналитиков страны Сергей Смирнов: «Несмотря на то, что все программы сопровождались огромным финансовым обеспечением, их можно смело включать в сборники лучших сказок мира, поскольку сроки действия программ закончились, а побед как не было, так и нет. Общим итогом всего этого программного изобилия стало выявление Счетным комитетом фактов неэффективного и нецелевого использования выделенных бюджетных средств, а также уголовные дела, связанные с их хищением. Таким образом, диверсификация экономики оказалась прикрытием для «распила» выделяемых на проекты денег. Счетный комитет выявляет массу денежных махинаций, а ситуация не меняется. Поэтому заняться в первую очередь необходимо не столько строительством, сколько борьбой с коррупцией».

По планам, в предковидном 2019 году Казахстан должен был экспортировать полипропилена, полиэтилена и других «плодов» нефтегазопереработки аж на 2,5 млрд. долларов. Но гора планов, как у нас водится, родила даже не мышь, а пластикового «мышонка»...

Попытка номер два

И вот на днях министр энергетики Нурлан Ногаев объявил рестарт кампании по диверсификации газонефтяной отрасли. «Главой государства на расширенном заседании правительства РК поставлена задача принять меры по ускорению реализуемых нефтегазохимических производств, а также создать привлекательные условия для потенциальных инвесторов, — сказал глава энергетиков на расширенной коллегии министерства. — Также в рамках поручения Совета иностранных инвесторов прорабатывается разработка отдельного соглашения между правительством и инвестором с учетом его потребностей при реализации НГХ (нефтегазохимического) проекта. Данные меры позволят к 2025 году завершить строительство 5 заводов».

Тут же обещано достроить и построить с нуля завод по производству полипропилена мощностью 500 тыс. тонн в год в Атырауской области, завод по производству технических газов мощностью 57 млн. куб. м азота и 34 млн. куб. м сухого сжатого воздуха там же. Проанонсирован полипропиленовый завод мощностью 80 тыс. тонн в год и октаноповышающих присадок для бензина мощностью 60 тыс. тонн в год на базе Шымкентского нефтехимического завода в третьем мегаполисе страны; завод по производству полиэтилентерефталата мощностью 430 тыс. тонн в год в той же Атырауской области и, наконец, завод по производству метанола (82 тыс. тонн) и гликоля (100 тыс. тонн) в славном городе Уральске.

С одной стороны, такой индустриализационный бум можно только приветствовать. С другой... То, что сегодня, 20 лет спустя после первой волны разговоров и заклинаний о «нефтегазохимических кластерах», внутренние потребности страны практически полностью покрывает незаменимый импорт, рождает смутные сомнения. Да и экспортный потенциал под большим вопросом. Пока мы писали широковещательные программы и высоколобые концепции, конкуренты не сидели сложа руки. К примеру, Иран в 2000-2015 годах нарастил мощности нефтехимических производств в 7 раз, Катар — в 5 раз, страны Азиатско-Тихоокеанского региона (у большинства из которых, на минуточку, нет даже собственной сырьевой базы!) — почти втрое. Созданы новые предприятия по производству полимерной продукции в Узбекистане (Шуртанский газохимический комплекс, Устюртский газохимический комплекс). В Туркменистане в 2018 году запущен горно-химический комбинат по выпуску полиэтилена и полипропилена стоимостью 3,4 млрд. долларов. В октябре 2019 года произведена первая партия полиэтилена на нефтехимическом комплексе «Запсибнефтехим» стоимостью 9 млрд. долларов в российском Тобольске. Летом этого года российский холдинг «СИБУР» дал старт одному из крупнейших в мире (2,3 млн. тонн полиэтилена и 400 тыс. тонн полипропилена в год) заводов по производству полимеров — Амурскому ГХК.

Так что главный вопрос на засыпку: ждут ли нас с нашей продукцией на мировых (да и на ближайших соседских!) рынках? Хотелось бы полюбопытствовать, на какие расчеты опирается г-н Ногаев, когда оптимистично заявляет: «Таким образом, производство базовой нефтегазохимической продукции послужит прочной основой для развития глубокой переработки в нефтегазовой сфере, что соответствует нашей стратегии по диверсификации сырьевой экономики и стремлению к технологическому развитию»... Ведь с первых дней суверенного плавания Казахстан был вписан в мировой экономический уклад как классический сырьевой придаток. На сегодняшний день такой расклад вполне устраивает всех ведущих игроков — и Китай, и Россию, и тот же Евросоюз, который на сегодня становится нашим ведущим торговым партнером. А коли так, то возникает закономерный вопрос: за чей счет диверсификационный банкет?

В чужом пиру — похмелье...

Очевидно, что полностью этот «пир индустриального духа» не потянет ни бюджет, ни даже раскупоренная для его поддержания нефтяная кубышка — Нацфонд. В Минэнерго уповают на иностранных инвесторов. Но даже к 2025 году, взятому нашими госстратегами за точку отсчета «нового технологического развития», они вряд ли оправятся от коронакризиса настолько, чтобы вложить в Казахстан сотни миллиардов долларов. Более того, определенные тенденции бегства иностранцев из проектов НГХ наметились еще до «короны» — например, сославшись на тяжелую ситуацию на рынке, австрийская компания Borealis поспешила выйти из проекта строительства полио-лефинового комплекса в Атырауской области.

Государство, конечно, можеткое-что подбросить, заняв энную сумму на внешних рынках. Но, во-первых, где гарантия, что дело не закончится новым «Астана-LRT» — только куда более масштабным? А во-вторых, еще не факт, что Казахстану стоит рассчитывать на получение денег под перспективу сменить свое вполне удобное и выгодное для всех его мировых партнеров «придаточно-сырьевое» амплуа. От добра, как известно, добра не ищут. Особенно — прагматичные инвесторы...

Позднее зажигание?

Не хочется «каркать», но очень похоже, что с операцией «Диверсификация» мы, мягко говоря, запоздали. Ее нужно было затевать в тучные десятые годы, а не тратить сумасшедшие деньги на чисто имиджевые мега-проекты, вроде ЭКСПО. Все мы помним несмолкавщие бравурные разговоры о «мультипликативном эффекте» всемирной выставки, об «альтернативной энергетике, о захватывающих дух перспективах развития «зеленой экономики». Кто из правительственных мужей сегодня вспоминает об этом всерьез? И о ком из этих мужей сегодня всерьез вспоминают правоохранительные органы?

Зато на фоне этих прекраснодушных мечтаний, часто подкрепленных личными, вполне прагматичными соображениями, в свое время практически похоронили такие перспективные проекты, как Карабатанский нефтехимический комплекс. Его помпезно презентовали в далеком 2005 году. Обещали уже через пять лет выпускать 500 тысяч тонн полиэтилена и 800 тысяч полипропилена, грозясь получить на каждый вложенный доллар трехсоткратный доход. Сегодня «стройка века» практически остановлена, инвесторы бегут с тонущего корабля...

Неужто история в очередной раз повторяется? И на сей раз — совсем уже как экономический фарс?

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz