Казахстан
+4°
Boom metrics
Сегодня:

Как бизнес помогает церкви

Правда ли, что в основном деньги жертвуют криминальные авторитеты?

В прямом эфире радио «Комсомольская правда» генеральный директор рейтингового агентства «Репутация» Николай Николаев объясняет корреспонденту «Комсомолки» Елене Чинковой и ведущему Арташесу Антоняну, почему после аварий священников на спорткарах церковь стала чище.

Антонян:

– Приветствуем всех. Программа «Прощеное воскресенье» настраивает, чтобы вы задавали свои вопросы, и мы находили в спорах истину. Сегодняшняя тема звучит следующим образом: «Как бизнес помогает церкви».

Чинкова:

– Николай Петрович, сразу конкретно: как и по каким направлениям помогает бизнес Русской православной церкви?

Николаев:

– Однозначно сказать нельзя. Потому что такое количество направлений во всем. Потому что это и хозяйственная деятельность, это и восстановление храмов, это и помощь неимущим, которым помогает церковь. Это и помощь, хотел бы сразу сказать, что, если мы говорим о церкви, взаимоотношениях бизнеса и церкви, то здесь ни в коем случае нельзя говорить о каких-то обобщающих вещах. Потому что здесь такое количество разнообразных форм, мотиваций, вопросов. Поэтому, если мы будем говорить об этом, то, скорее, мы будем говорить о том, как это бывает. А не выносить какой-то приговор, как это есть на самом деле.

Антонян:

– Мы сейчас пообщаемся с руководителем отдела привлечения средств православной службы «Милосердие», Татьяна Зверева на связи с «Комсомольской правдой» и слушателями нашей радиостанции. Татьяна, здравствуйте.

Чинкова:

– Скажите, пожалуйста, как складывается ваше сотрудничество с бизнесменами? Они сами идут на контакт? Предлагают помощь? Или приходится стоять с протянутой рукой, грубо говоря?

Зверева:

– Сразу хочу отметить, что сотрудничество складывается прекрасно. Бизнесмены действительно помогают: бизнес в целом и бизнесмены сами. Направления существуют совершенно различные, и в основном, скорее, бизнес обращается к нам. Нежели мы к бизнесу. Хотя и так, и так. У нас обоюдное обращение друг к другу. Но со стороны бизнеса, особенно последнее время идет очень активная поддержка деятельности церкви в области социальной помощи нуждающимся.

Чинкова:

– Вот вы как-то упомянули. Что бизнесмены помогают вам не только деньгами. А чем еще?

Зверева:

– Существуют различные варианты. Наш девиз православной службы помощи милосердия «Благотворителем может быть каждый». Это касается как частных жертвователей. У нас есть совершенно разного плана пожертвования. И все эти пожертвования нам очень дороги. Точно так же и со стороны бизнеса: мы, каждая компания, может нам как-то помочь. И эти направления могут быть совершенно различными. Не нужно думать, что бизнес помогает исключительно деньгами. Это то, что лежит на поверхности, это денежные средства, которые компания может передать каким-то образом для осуществления благотворительных проектов. Но точно так же компании могут помогать своей продукцией. Направлять часть своей продукции для помощи нуждающимся. Причем, речь идет не только о продукции непосредственно, продукты питания, речь идет и о таких специфических вещах, как юридические услуги. Или логистика. То есть компания может выделять транспортные средства для того, чтобы осуществлять какие-то в пользу благотворительности необходимые перевозки. Даже у нас есть такое корпоративное сотрудничество, как, например, сейчас большой симфонический оркестр дает благотворительный концерт в нашу пользу. Я считаю, то тоже определенное корпоративное сотрудничество. Господин Федосеев и весь большой симфонический оркестр 9 сентября будут давать в большом зале Консерватории благотворительный концерт в нашу пользу. Пользуясь случаем, приглашаю на этот концерт. То есть корпоративное сотрудничество совершенно разноплановое. Некоторые компании, у которых широкий круг клиентов, дают нам выход на этих клиентов, устраивают акции благотворительные в своих супермаркетах. Делают такие программы, как процент от продаж. Когда люди, покупая продукцию, жертвуют средства в пользу службы «Милосердие». То есть не компания получается, а клиенты. И особенно сейчас становится популярным направление привлечения сотрудников к благотворительности. С одной компанией у нас такой договор подписан: сотрудники сами определяют размер пожертвования в пользу службы «Милосердие», и компания как бы их поддерживает в этом и увеличивает эту сумму, к примеру, вдвое. Получается, что компания вместе с сотрудниками, это получается и частная благотворительность, и корпоративная перечисляет нам определенную сумму на организацию помощи нуждающимся.

Антонян:

– Татьяна, а на что хватает этих средств? И как их можно измерить, в каком они объеме?

Зверева:

– Измерить действительно сложно, потому что сложно измерить большой симфонический оркестр. Когда это перечисление денежных средств, а когда это помощь продукцией или помощь, скажем, распространением информации о нас. К примеру, одна из сетей обувных распространяет буклеты. Каждый покупатель получает буклет от службы «Милосердие». И для нас это неоценимая помощь, потому что клиент почитает, и, может быть, станет другом «Милосердия». Поэтому измерить это я даже не берусь. Мы пытаемся понять, как нам поставить планы в этой работе. И понимаем, что здесь количественных показателей недостаточно.

Чинкова:

– И заключительный вопрос: отказы случаются у вас?

Зверева:

– Наверное, некоторые корпорации смущает то, что мы православная служба помощи «Милосердие». Есть такой нюанс. Но здесь нужно очень аккуратно смотреть в те политики, которые в компаниях существуют. Компании многие западные, которые приходят на российский рынок, приносят свои политики, не поддерживать религиозные организации и т.д. Как правило, они не поддерживают именно религиозную деятельность религиозных организаций. Грубо говоря, оплачивать труд священника или содержать храм. Многие из них не могут. Но когда речь идет о благотворительности и о помощи нуждающимся, здесь, какая разница. Кто этим занимается? Эти люди православной вероисповедования или какие-то другие. И таким образом, если внимательно вчитаться в те пункты вот этих западных политик западных компаний, выясняется, что они спокойно могут сотрудничать даже с нашей организацией православной службой помощи «Милосердие». Потому что это не противоречит их политике. Мы не занимаемся религиозной деятельностью. Мы помогаем нуждающимся, людям, попавшим в беду. Детям-инвалидам, больным, брошенным больным в больницах и т.д. Все наши категории социально необеспеченных граждан.

Чинкова:

– Спасибо большое. Николай Петрович, так получается, такой позитивный комментарий и выходит, что меценатов у нас, хоть отбавляй. Казалось, что, наоборот, острая нужда?

Николаев:

– Здесь оба эти утверждения, наверное, правильные. Потому что, если бы у нас в стране было бы все замечательно, у нас не было бы нищих, голодных и т.д. Не было бы огромного процента, кто живет за чертой бедности, то, наверное, да, можно было бы сказать, что проблема с меценатами решена. Но это не так, к сожалению. Да, много очень делается. Но действительно остается огромное количество людей, которые нуждаются в помощи. Поэтому нельзя сказать, что, ура, у нас все уже случилось. У нас 108 меценатов и этого хватит для большой России. Нет, их нужно больше, нужно, чтобы компании помогали, нужно, чтобы и государство как-то стимулировало это движение.

Антонян:

– Николай Петрович, а бизнес как-то отслеживает те средства, которые выделяет на церковь? На какие блага, нужды все это идет? Или в данном случае, сделай добро и бросай в воду и не смотри, куда оно идет?

Николаев:

– Вопрос эффективности какой-то благотворительной помощи всегда стоял очень остро. Когда мы говорим «бизнес», то это не абстрактные компании. Это конкретные люди с конкретными верованиями, взглядами и т.д. Либо это собственники бизнеса, либо это руководители бизнеса и т.д. Если речь идет о взаимоотношении бизнесменов, людей с церковью, то, чаще всего, здесь больше доверия значительно. И поэтому предприниматели, когда они помогают тому или иному храму, той или иной службе, знают, кому конкретно они эти деньги дают и доверяют этим людям. Абы кому, никакой деловой человек не будет деньги давать, я в этом уверен. Другое дело, что эффективность, громкость вот этого мероприятия варьируется от человека. Кто-то хочет это сделать в тишине, кто-то хочет рассказать об этом, как можно громче. Но это такой приоритет самого человека. Здесь вопрос целеполагания еще во многом.

Чинкова:

– Вытекая из предыдущего обсуждения, хочу уточнить: а церковь у нас все-таки получается богатая или нуждающаяся? Какие средства проворачиваются, хотя бы от тех же бизнесменов?

Николаев:

– Я думаю, что их мало кто считает, во-первых, в целом. Хотя, я не знаю, может быть, я ошибаюсь. Но говорить о том, что церковь богатая или бедная, это, то же самое, что говорить, хватает у нас меценатов или нет? Что означает богатство? Если вам дать миллион долларов, будете вы богаты?

Чинкова:

– Думаю, что, ого-го, как!

Николаев:

– А если полмиллиона?

Чинкова:

– Тоже сойдет.

Николаев:

– А если 10 тысяч?... Просто ого-го. Я думаю, что в нашей стране огромное количество людей, которым если дать даже 5 или 10 тысяч рублей, они уже себя чувствовать богатыми. Речь идет о том, что богатство не определяется какой-то цифрой. И, скорее всего, богатство определяется тем, а для чего этому человеку нужны эти деньги? Если бомжу, который получил 10 тысяч рублей, он понимает, что вот теперь-то ему доступны все пирожки в ближайшем районе, то другому этого будет мало. И он будет чувствовать себя очень бедным и с 10-ю тысячами и с миллионами долларов. Возвращаясь к тому, церковь наша богатая или бедная, церковь ведет на сегодняшний день огромную работу и всегда вела. И до тех пор, пока все эти вопросы не будут решены, я думаю, церкви нужны будут и средства, и помощь.

Чинкова:

– А вообще, церковь, на ваш взгляд, имеет право на роскошь? Дорогие автомобили у иерархов? Помню, как-то в нашей студии Ксения Собчак обвиняла отца Всеволода Чаплина, что ее достали полчища попов во Внуково-3. Одно дело, когда бизнесмен летает чартером, это да. А когда духовенство, это наглость. На что отец Всеволод ей сказал, что, если бизнесмен помогает на частном самолете долететь епископу, это тоже благое дело. Вы согласны с этим?

Николаев:

– Да, такие случаи бывают сплошь и рядом. Это часто бывает не просьба епископов или батюшек – вытягивание денег из окружающих. А это действительно люди богатые предлагают свои услуги. Если я могу предложить свои услуги, подвезти до соседнего храма, то какой-нибудь олигарх спокойно может с тем же удовольствием подвезти кого-то на своем самолете, на частном.

Антонян:

– А у меня по этому поводу такой вопрос: вот мы сейчас говорим о предоставлении услуг. А как так получается, что у некоторых священников автомобили, скажем так, словом крутые назовем. Настолько эти автомобили подпадают под закон о роскоши, который планируется ввести в ближайшей перспективе. И буквально недавно произошла серьезная авария, где на спортивном БМВ-спорткаре священник угодил в аварию, протаранив попутно несколько автомобилей. Как эта грань, откуда она получается?

Чинкова:

– Это не его автомобиль был.

Антонян:

– А потом выясняется, что не его. Но, тем не менее. Мы видим то, что видим, так получается.

Николаев:

– Это достаточно сложный вопрос. За последнее время была не одна уже авария уже такая. Что касается священника, то нужно понимать, что когда человека рукополагают в священника, то несомненно ему дается определенная благодать божия. Но ему не дается святость. Поэтому святым мы стараемся сделать человека сами в своих глазах. Когда-то наши деды и родители делали святыми Иосифа Виссарионовича Сталина и Ленина. Нам нужны, как людям достаточно слабым, к сожалению, нужны примеры и желательно, чтобы они были рядом. И поэтому, когда эти примеры нас разочаровывают, можно сказать, кумиры, мы, конечно, на них очень злимся. Это первое. Что касается непосредственно этих двух аварий, то, наверное, я бы не стал характеризовать их, осуждать потому, что известно, что грехи людей мы видим, а раскаянья нет. Я хотел бы остановиться на нашем отношении к церкви в связи с этими авариями. И здесь я хочу сказать следующее, что, на самом деле, можно часто услышать, что после таких случаев, как же мы пойдем в церковь и т.д. Нужно давать себе четко осознать, что церковь после этого становится не хуже, она становится чище. И как Господь 2 тысячи лет назад выгонял меновщиков из своего храма, так это происходит и сейчас. Поэтому, если говорить о церкви, то после этих двух аварий, я думаю, что церковь наша стала чище.

Чинкова:

– Какое интересное объяснение. Давайте послушаем наших радиослушателей.

Наталья:

– Здравствуйте! Я человек православный. Я считаю, что церковь не должна стоять с протянутой рукой и никогда ни у кого не просить: ни у корпораций, ни у отдельных богатых людей. Потому что в большинстве случаев, это деньги криминальные. Я так считаю. Это мое мнение. Почему церковь является посредником между бедными и богатыми. То есть богатые дают, как бы меценатствуют, и это все делается через церковь. И я не думаю, что церковь столь свята, хотя я православный человек, у меня дедушка священник был, в данный момент, в наше время. Поэтому такие случаи и с машинами, и с прочими, и деньгами, и обогащение…

Николаев:

– Роль предпринимателя, его непосредственная работа – руководить своим предприятием. И если предприниматель приходит в церковь, значит, он ей доверяет. Если бы он ей не доверял, он бы не приходил. Многие так и делают, кто-то делает собственные фонды. Это право каждого.

Антонян:

– До сих пор бытует мнение, и Наталья его озвучила, что те деньги криминальные. Как-то здесь прокомментировать можно?

Николаев:

– Это вопрос очень философский, потому что можно дойти до того, что у нас все деньги криминальные, в том числе и те, которые мы получаем с вами в виде зарплаты каждый месяц. Человек, который даже совершил какое-то преступление, он, может быть, пытается искупить его каким-то образом.

Антонян:

– Таким образом замаливает грехи?

Николаев:

– Это дело каждого. Но это бывает часто и попытка замолить грехи. Почему и нет? Другое дело, что церковь не принимает деньги от табачных компаний, бывает…

Антонян:

– Телефонные звонки от наших дозвонившихся мы сейчас будем принимать.

Владимир:

– Здравствуйте! Это город Тверь вас беспокоит. А почему церковь имеет моральное право брать деньги с предпринимателей-толстосумов. Ведь смотрите, церковь, насколько мне известно, до сих пор не обременена государственным налогом на имущество, на все свои земли, на производство свое, которое находится на их землях? Оно берет деньги за крещение детей, за отпевание, за остальные услуги. Хочется узнать, какие моральные устои позволяют это делать в церкви?

Николаев:

– Что касается моральных устоев, у нас есть, у всех православных христиан, определенный идеал. Он изложен в Евангелии. Он един для всех: и для священника и для православного христианина и т.д. Другое дело, что мы часто говорим, что священник должен походить на этот идеал, и забываем про себя. Поэтому, если мы говорим, что, какое моральное право имеет церковь, то давайте смотреть в целом на поведение христиан. И те же самые батюшки, которые крестят, которые отпевают, у них есть дети, часто очень много. И паства их им помогает. Я много знаю таких случаев. И в этом нет ничего плохого, потому что…

Чинкова:

– Потому что зарплата там, по-моему, 10 тысяч рублей.

Николаев:

– Да, есть 10, есть 20, есть еще меньше. Но это очень важно, это насущный вопрос. И говорить о том, какое моральное право имеет церковь брать, а что, вы предлагаете не брать, закрыть церковь? Другое дело, что те деньги, которые предприниматели, просто люди разных профессий, пенсионеры, дети несут в церковь, из них никто не вынимает. Это позыв их души, их сердца. Это попытка, с одной стороны, сделать какое-то доброе дело. Может быть, не зная, как это сделать по-другому. Для кого-то это действительно цель именно помочь предметно церкви или какому-то священнику и т.д. Конечно, если мы говорим о церкви в целом, нам надо говорить не о тех двух священниках, которые попали в аварию, а рассматривать в целом церковь. И большое количество тех священников, которые несут свою службу и в деревнях, и где угодно.

Чинкова:

– Владимир, наверное, думает, что церковь может жить только за счет продажи свечек, за счет крестин. Это же невозможно или можно?

Николаев:

– Я думаю, что многие приходы бедные, которые находятся где-то в отдалении, они так во многом и живут. Поэтому, к сожалению, у нас не везде так замечательно предприниматели помогают. Есть места достаточно бедные и на предпринимателей. Поэтому те приходы, которые есть в дальних деревнях, они не обладают спонсорской помощью какого-нибудь нефтяного магната или любого другого. И даже какого-то среднего предпринимателя. И они действительно выживают и живут на эти свечки, при помощи прихожан.

Антонян:

– А вот и Наталья, и Владимир задавали вопрос и проводили. Якобы, параллель. Наталью возмущает, что церковь с протянутой рукой ходит. А насколько церковь активно в привлечении средств от бизнеса?

Николаев:

– Я не могу сказать, что она активна. Другое дело, что информационно церковь сегодня, слава богу, активна. И поэтому те программы, которые церковь осуществляет, о них мы сегодня знаем. Мы знаем о службе «Милосердие». Мы знаем о программе «200 храмов Москвы». Мы знаем еще о многом и многом другом. Но пока вы сами не захотите отдать кому-нибудь денег, я не беру где-нибудь темной новью в подворотне, то вы вряд ли их отдадите.

Фаина:

– Здравствуйте, Екатеринбург. Тетка моя, ее отпевать не стали. За большие деньги бизнесмена, который покончил жизнь, его отпевали в церкви. Это как называется? Значит, они тоже двояко подходят, церковь?

Николаев:

– Что касается самоубийц, насколько я знаю, сейчас есть достаточно усеченный чин отпевания самоубийств. Это было введено, насколько я знаю, недавно. Поэтому я не готов отвечать конкретно на этот вопрос, насколько тот или иной храм был прав или неправ. Насколько он подходил корыстно или бескорыстно. Другое дело, что недавно произошли эти изменения. Может быть, это связано с этим?

Антонян:

– Я понял, что прозвучал упрек: умер человек, его отказались отпевать из-за того, что нет денег на оплату этой услуги. А бизнесмен, который покончил жизнь самоубийством, его отпели. Это избирательный такой процесс?

Николаев:

– Да, часто очень можно услышать такой упрек. Но я ни разу не видел человека, которому бы отказали в крестинах или отпевании даже, невзирая на деньги или на их отсутствие. Так или иначе, это возможно сделать. Я не совсем верю в такие истории.

Чинкова:

– Может быть, так и было. Надо было просто пойти в другую церковь?

Николаев:

– Это могут быть какие-то разовые вещи, так же как есть священники, которые разбиваются на спорткаре на Кутузовском проспекте или еще где-то. К сожалению, это есть. Но то, что невозможно сделать у этого священника, почему нельзя сделать в соседней церкви?

Сергей:

– Здравствуйте! Настолько емкие даются ответы представителем церкви, что раньше, спросите секретаря партийной организации о чем-то, тоже будет настолько глобально объяснено. Человек задает прямой вопрос насчет финансовых операций церкви. И так уклончиво, расплывчато…

Антонян:

– Задайте прямой вопрос, Сергей. Что лично вас интересует?

Сергей:

– Я не рискую, уже несколько человек задали конкретные вопросы, ни одного конкретного ответа не получено. И дело в том, что церковь изначально была для того, чтобы делать какие-то финансовые вытяжки из населения. Это известный факт. Я думаю, что ничего конкретного мы не услышим.

Чинкова:

– Не вытяжки, а пожертвования, я бы это назвала, спасибо Сергей за ваше мнение.

Антонян:

– Это недоверие в целом идет?

Николаев:

– Я не являюсь представителем церкви. Я являюсь руководителем коммерческой структуры.

Чинкова:

– Наш гость представляет сферу бизнеса.

Николаев:

– Да, поэтому здесь говорить о том, что… Мне, наверное, даже это будет лестно, спасибо. Что касается конкретики, я как раз начал говорить о том, что под одну гребенку всех нельзя подстригать. Потому что настолько многообразны случаи, отношения между батюшкой и прихожанином, предпринимателем или не предпринимателем и т.д. Другое дело, что, если мы говорим о взаимодействии предпринимателя и церкви, мы должны сказать еще о том, что предприниматель ищет в церкви. Зачем ему все это?

Антонян:

– А как вы пришли к церкви, Николай Петрович?

Николаев:

– Я попал не как предприниматель. Я попал как человек. Я пришел к вере своим путем, путем какого-то жизненного опыта и того, что мне в жизни встречалось. И тех чудес, которые мне были явлены. Я имею в виду не Неопалимую Купину, а вот тех маленьких чудес, которые есть у каждого из нас в жизни. И я понял как бы источник этого. Что касается того. зачем предприниматели приходят в церковь, то здесь на сегодняшний момент, у нас же нет потомственных предпринимателей, тем более православных. До революции, да.

Чинкова:

– Морозовых уже нет.

Николаев:

– У нас до революции действительно были потомственные люди, которые совмещали и веру, и предпринимательскую деятельность. И меценатство, и какую-то социально направленную деятельность. Сейчас у нас нет. И мне кажется, что наши предприниматели, прежде всего, в церкви ищут даже не замаливание грехов. Они ищут ответы на свои вопросы, как совмещать ту самую деятельность, которую они ведут? Как совмещать то, что они вокруг видят с тем, к чему стремится их душа, с тем, что они читают в Евангелии у святых отцов и т.д. Потому что эти люди приходят, равно. Как и не только предприниматели, но и другие. Они приходят к священнику, прежде всего, не с предпринимательскими вопросами. Они это и сами знают. А, прежде всего, с вопросами, как им жить? Как им жить в мире с собой, с окружающими и при этом совмещать ту деятельность, которой они посвятили многие годы?

Чинкова:

– Николай Петрович, а вот многие бизнесмены заявляют, что внедряют у себя в компаниях некую корпоративную культуру. Основанную на православных ценностях. Это вообще что такое? Потому что мы знаем только об одном таком предпринимателе: Бойко-Великом, который всех тех, кто до сих пор не повенчался. А какие-то более адекватные варианты существуют?

Николаев:

– Да, достаточно много. В том примере, о котором вы говорили, это насаждение православия. Оно, на мой взгляд, это дело самого человека. В конце концов, это частная его компания, он может устанавливать какие-то правила. Но, на мой взгляд, это неправильно, потому что это только может отвратить, но никак не привлечь. Другое дело, что достаточно большое количество людей, предпринимателей стараются, как вы говорите, вводить культуру, основанную на православных ценностях. Что это означает? Это значит, что они сами заявляют о том, что они, как предприниматели, в своей деятельности уже, наверное, получив вот те самые ответы на те вопросы, о которых мы говорили только что, будут вести свою деятельность, руководствуясь сами, как православные христиане, как предприниматель, как человек теми ценностями, которые есть в православии.

Антонян:

– Хотелось бы вернуться к скользкому вопросу роскоши некоторых священников. Извините, вопросы такие возникают, я думаю, не только у меня, но и у наших радиослушателей. Когда предприниматель, бизнес, они жертвуют церкви, чтобы все это распределялось на прихожан, на улучшение атмосферы, комфортности. Но мы в итоге видим, что есть какие-то дорогие часы, есть дорогие автомобили, есть еще какие-то моменты, которые как раз этих самых прихожан несколько смущают. Ну как к этому относиться?

Николаев:

– Во-первых, будем говорить о том, что нельзя говорить, предприниматели или еще кто-то жертвуют для того, чтобы это распределялось.

Антонян:

– Но нет же такого, что они говорят, что отец Иван, это вот вам?

Николаев:

– Да, бывает очень часто.

Антонян:

– То есть непосредственно представителю церкви.

Николаев:

– Если вы идете к врачу в поликлинику или в больницу, вы приносите за какое-то доброе отношение или просто по велению души свою благодарность врачую. Очень часто, то же самое бывает и в церкви, когда предприниматель приносит, или просто человек и кладут это не в ящик для пожертвований, а конкретному батюшке. Вот, отец такой-то, это вам. В этом нет ничего плохого. Другое дело, что действительно мы знаем о машинах. Мы знаем о каких-то излишествах, о которых пишут, но если взять это в общей массе церкви, то это разовые вещи.

Чинкова:

– А вот скандальная программа: 200 храмов. Почему скандальная, потому что многие не понимают, на чьи средства возводятся модульные храмы по всей столице в спальных районах. Церковь уже не раз говорила, что не за счет бюджета. А за счет чего?

Николаев:

– За счет предпринимателей. Я сам знаю несколько предпринимателей, которые участвуют абсолютно по доброй воле в этой программе и стоят храмы. Они чувствуют себя в этом очень хорошо.

Чинкова:

– А как вы реагируете на сопротивление в отдельных районах? Бывают же случаи, когда люди говорят, не нужен нам тут храм, почему вы вообще решили построить их именно 200?

Николаев:

– Почему не 199? Я не знаю, честно говоря. Если говорить о сегодняшней ситуации. Которая есть в православной церкви, то храмов на душу населения значительно меньше, чем тех же храмов или мечетей у мусульман. Поэтому это вообще большая проблема. И почему 200 или не 300 или не 150, я не могу сказать, я не знаю. Другое дело, что всегда будут люди, которые этому будут сопротивляться. В этом нет ничего удивительного, равно как сопротивляются и обвиняют священнослужителей, не священнослужителей, и кого ни попадя. Есть такая категория людей. Другое дело, что то же самое можно сказать об этих людях, как это сегодня говорится, о каких-то протестных отношениях. Да, есть какие-то кучки людей, которым это не нравится и которые громкие.

Чинкова:

– Очень громкие.

Николаев:

– А есть значительно больше людей, которым это очень нравится, но которые тихие.

Антонян:

– И они спокойно к этому относятся.

Юрий:

– Здравствуйте! Есть ли какие-то правила у священника, который берет деньги у предпринимателя? Допустим, они заработаны не совсем честным путем, криминальным и т.д.

Антонян:

– Мы возвращаемся к тому же. Если сузить все это, задается он целью. Откуда у предпринимателя эти деньги. Вот мы сказали, что с табачными и алкогольными не сотрудничает церковь.

Николаев:

– Я думаю, что, наверное, эти вопросы чаще всего не задают.

Антонян:

– А они должны задаваться?

Николаев:

– Я не уверен. Потому что, как вы себе представляете?

Антонян:

– Церкви все равно, откуда деньги?

Николаев:

– Нет, церкви не все равно. У нее есть определенные принципы и т.д. Другое дело, когда мы говорим непосредственно о приходе и о взаимоотношениях предпринимателя и священника, то, я думаю, что вряд ли кто-то будет спрашивать. А как вы себе это представляете? Что, прежде нужно предоставить налоговую декларацию или еще что-то?

Чинкова:

– А иногда по виду понятно, пришел браток, хочу на храм пожертвовать.

Николаев:

– Церковь же и вера для чего? Именно для того, чтобы… Господь говорил, что я пришел лечить не здоровых, а больных.

Антонян:

– Большое спасибо, что приняли участие в «Прощеном воскресенье» и ответили на вопросы наших радиослушателей.

Внимание! С понедельника, 3 сентября, радио «Комсомольская правда» запускает новую радиопрограмму с протоиереем Всеволодом Чаплиным. Она будет выходить в прямом эфире с 21:06 до 22:50 по московскому времени.

Послушать эфир можно на сайте www.kp.ru/radio

Телефон прямого эфира 8-800-200-97-02. Звонок из любой точки России бесплатный!

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>