Казахстан
+3°
Boom metrics
Сегодня:

Бизнесмены уверены, что коррупции стало меньше

Насколько это соответствует реальности рассуждает известный предприниматель Дмитрий Потапенко
Бизнесмены уверены, что коррупции стало меньше

Бизнесмены уверены, что коррупции стало меньше

Челышев:

- Сегодня на прямой связи со студией посредством скайпа Дмитрий Потапенко!

Потапенко:

- Привет! И спасибо, что держишь кнопку, которые включает и выключает важные звуковые эффекты, потому что я этого сделать не могу.

Челышев:

- Дима, ты работаешь или отдыхаешь сейчас?

Потапенко:

- Я много раз пытался своей супруге объяснить, что я в целом не работаю никогда. Она говорит, да, конечно, когда ты встаешь в полчетвертого утра, в целом, конечно, ты не работаешь. Я всегда говорю, что даже когда прихожу на любимую «Комсомолку», я тоже не работаю. Я не помню, кто сказал великую фразу, что найдите себе дело по душе и вам не придется ни одного дня работать.

Челышев:

- Фраза Стива Джобса. Приписывают ему. Работать надо не 12 часов в сутки, а головой.

У нас много интересных тем. Первая из них касается тебя на сто процентов. Появилась информация о том, что бизнесмены, которые приняли участие в анонимном опросе, проведенном Торгово-промышленной палатой, заявили, 39% из них заявили, что уровень коррупции за последний год снизился. Это с ума сойти!

Потапенко:

- Честно скажу, мне один раз уже задали этот вопрос. Я вспомнил старый анекдот, а к нам присоединится Денис Кабанов, глава антикторрупционного комитета, и мы послушаем и его мнение, но ты знаешь, я сразу вспомнил старый еврейский анекдот, когда две группы исследователей попросили измерить длину мужского полового органа. Одни говорят, что у нас получилось 13, а другие – 25. Все бы хорошо, коллеги, но почему такая разница? Говорят, вы знаете, мы мерили, а это опрашивали.

На мой взгляд, когда мы говорим про коррупцию, надо задать себе вопрос: что мы подразумеваем под коррупцией? Если формально, то коррупции у нас нет. Так, чтобы с бизнеса чемоданами трясли деньги, это, конечно, красиво для кино. А если говорить… У нас совсем недавно была с тобой трагедия, вернее, трагедия у всей страны – это «Зимняя вишня». Можно ли назвать коррупцией, когда ты понимаешь, что пожарную сигнализацию можно согласовать только в двух-трех организациях, которые по чистой случайности имеют отношение либо к друзьям или к родственникам какого-нибудь пожарного надзора? По мне, так это прямая коррупция.

Второе. Можно ли назвать коррупцией, когда глава какого-нибудь ведомства или министерства, а его сын, например, возглавляет какое-нибудь подшефное предприятие, которое входит в это министерство или ведомство? Это коррупция. Прямая и неприкрытая.

Если посмотреть формально и с точки зрения закона, какая же тут коррупция? Тут все красиво и аккуратно. Но это мое мнение. Возможно, оно неправильное.

Готов послушать тебя. Ты говоришь, не имеешь к этому никакого отношения. Если говорить о СМИ. Есть же у нас семейные династии? Являлось ли коррупцией, когда издание принадлежит папе, а дочь возглавляет редакторский комитет? Если это частная организация, то это могут делать что угодно. А если государственная, то бишь, за деньги налогоплательщиков, то, на мой взгляд, это коррупция. Как ты считаешь?

Челышев:

- Прав, конечно. Если говорить обо мне, то в бытовом смысле слова я с коррупцией сейчас практически не встречаюсь. К врачу записаться, даже к профессионалу высокой квалификации в госклинике в Москве, по крайней мере, можно. В садик ребенка устроить? Можно. И так далее. В этом смысле коррупции, действительно, стало меньше.

Потапенко:

- Я над этой темой думал. Почему это произошло? На мой взгляд, по одной простой причине, по коррупционной причине. Просто большие коррупционеры истребляют конкурирующую организацию, то есть, своих мелких коррупционеров. И у меня предложение. А чего же нам всю административную машину просто, включая министров, не загнать в программное обеспечение? Я даже могу сказать одну страну, которая находится у нас по соседству – это Эстония, в которой практически все находится в так называемом электронном правительстве. Но это мое мнение категорически, возможно, неверно и неправильно. Может, подключим Кирилла Кабанова?

Челышев:

- С удовольствием!

Кабанов:

- Добрый вечер!

Челышев:

- А какая у вас статистика?

Кабанов:

- Я не соглашусь сразу с Дмитрием.

Потапенко:

- Давай! Не соглашайся!

Кабанов:

- То, что вы перечисляли, в рамках закона определяется как коррупция. Называется «конфликт интересов». За прошлый год за конфликт интересов было уволено свыше 25 тысяч чиновников. Это понятие новое, относительно новое за последние пять лет. Активно началась борьба за конфликты интересов, увольняются губернаторы по утрате доверия за бизнес их родственников, федеральные чиновники. На службу не пускаются судьи, у которых родственники адвокаты и не переаттестовываются. На самом деле, история с конфликтом интересов достаточно жесткая. И все жестче и жестче. И в новом национальном плане, который утвержден указом президента сказано об ужесточении мер по противодействию коррупции по конфликту интересов.

Что такое коррупция? В чем соглашусь с Дмитрием, коррупция – это бизнес, построенный на разрешительных и избыточных функциях. Если что-то надо принимать решение чиновникам, то цепочка делается такая, что без его доброй воли, в принципе, невозможно обойтись. Борьба с коррупцией пошла правильно. Сначала с коррупционерами высшего уровня, это такая реальная страшилка, а дальше получилось следующее: стали менять процедуры. Отбирают орудия производства, то есть, функции. Отобрали функции, примитивно, по получению загранпаспорта, потому что сделали систему «одного окна», поставили камеры. И постепенно эти функции убираются. Это и есть часть электронного правительства. И упрощение процедур.

Челышев:

- Это уровень бытовой, с которым встречается большинство населения страны. Если о бизнесе говорить, снижается уровень?

Кабанов:

- Снижается, потому что становится контрольных функций меньше, платить меньше. И доступность контрактов, услуг становится больше.

Челышев:

- Спасибо.

Потапенко:

- А я даже не сопротивлялся. Я не могу сказать, полегче стало или посложнее. Если исходить из того, обнал растет, а он растет для всех, с этим борются. Бытовая коррупция, действительно, уходит. Но растет совершенно другая коррупция – доступа к ресурсам. И здесь все хуже и хуже. Мы помираем как предприниматели. И коррупционеры помирают. И не особо радостно по причине того… Старая игра была, там коровы против хищников. Лучшая стратегия, которую прописали, кстати, наши программисты, она оказалась такой, что коровы должны бежать в ту сторону, где хищники, сжирать всю траву, умирать и тем самым убивать хищников. У нас ситуация похожая.

На бытовом уровне да. Особенно сейчас, когда идет разговор о том, что хотят самозанятых вывести из тени. Если первыми предложениями о том, что для поддержки и развития малого и среднего бизнеса будут введены налоговые режимы, то хочется сказать, ребят, а где тут поддержка самозанятого, когда вы просто хотите обложить налогом?

У нас вторая новость.

Челышев:

- Она косвенно касается чиновников и доступа к ресурсам.

Потапенко:

- Это, по-моему, фейк оказался. Или как?

Челышев:

- Закона пока нет. Но в Минтруда якобы хотят рассмотреть эту инициативу. Дать право работодателю увольнять сотрудников по статье «В связи с утратой доверия». Якобы предпринимателям это нужно для того, чтобы защититься от коммерческого шпионажа, от подкупа. И, если говорить о госструктурах, если есть, допустим, губернатор, а у него есть жена, дочь, любовницы, они все сидят по ключевым компаниям региональным, то вот налицо конфликт интересов, повод. И, может, даже хорошо, что появится статья, по которой автоматически можно будет уволить того же главу региона в связи с утратой доверия, потому что он подпал под определение этой статьи.

А тебе часто приходилось увольнять сотрудников, которые кому-то что-то слили?

Потапенко:

- Поскольку в бизнесе я очень давно, история с переходом сотрудников из одной компании в 80-90-е, особенно при начале новой экономике, она была массовой. И я одну отрасль называю, потому что оно настолько между друг с другом переспаривалось, что менеджер одной конкурирующей компании работает в другой, перемещаются. И самая последняя новость, которую мы с тобой знаем, что по какой-то причине практически весь менеджмент «Пятерочки» перешел в «Магнит». И часть сотрудников из «Магнита» перешла в «Пятерочку». Хочется сказать, а где будет разница между этими компаниями? Я понимаю, что с точки зрения сотрудников перекупать, видимо, считается корректно, хотя, на мой взгляд, если говорить о новом собственнике «Магнита», который является государством, то когда он перекупает у конкурирующей организации весь менеджмент, с точки зрения менеджмента вопросов нет. Потому что наверняка они получили хорошие деньги и на старом, и на новом месте. А если я, налогоплательщик, задал бы вопрос к государству, я бы сказал, что это не очень хорошая идея – делать так.

А говорить о том, что 80-90-е – это было регулярно, когда коммерческие директора, менеджеры переходили и утаскивали базу. Это делалось на раз-два. Сейчас открытое информационное пространство. И шила в мешке не утаишь. И я не очень понимаю, зачем делать отдельную статью «за утрату доверия», потому что в целом, когда ты понимаешь, что сотрудник работает на конкурирующую организацию или что-то делает, Трудовой кодекс позволяет сделать увольнение. И создавать дополнительные статьи? Я не знаю. Я исхожу из логики налогоплательщика, человека, платящего за законотворческую деятельность, а я надеюсь, что наши слушатели понимают, что каждый закон стоит их денег. Я не вижу в этом необходимости пока.

Может, послушаем, что говорит Борис Кравченко, президент конфедерации труда России?

Челышев:

- Давай послушаем.

Кравченко:

- Установление нормы возможности работодателя увольнять работника по утрате доверия могло бы оказать существенное влияние на права наемных работников, потому что эта запись значила бы возможность увольнения без всяких оснований. Нельзя всерьез относиться к этой идее. Она не исходит официально от Минтруда. Подобные идеи не дойдут до этапа реализации в качестве законопроекта, изменяющего Трудовой кодекс. Потому что все такие изменения принимаются по результатам серьезных переговоров, обсуждения социальных партнеров российских объединений работодателей, профсоюзов, правительства, представленных в российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. Профсоюзы точно эту норму не поддержат. И точно она не пройдет через российскую трехстороннюю комиссию.

Челышев:

- Кстати, предприниматели говорят, что для того, чтобы бороться с коммерческим шпионажем, да это же первейшее подспорье для коммерческого шпионажа. Вот тебя возьмем. Ты хочешь разузнать пару секретов своего конкурента. Ты увольняешь в связи с утратой доверия надежного человека, притом, такого надежного, который не особо публичный, он такой грустный и печальный уходит, пускается по рынку слух, что он кому-то что-то слил. И он приходит на работу в твою целевую компанию. И он все это делает.

Потапенко:

- Ты, по сути дела, сейчас воспроизвел один из замечательных фильмов. Он относится к биржевой торговле, регулярно он попадает на ютьюбе в каналы, когда два основателя крупнейшей брокерской компании делают такой публичный как бы для своего офиса спор, когда один тыкает в другого пальцем, кричит: скажи, что ты со мной публично поссорился! И они зарабатывают большой куш на фондовом рынке таким образом.

Так можно сделать. Тут есть опасность, которая заключается в том, что а если конкурент не клюнет? Тут маленькое «но». И что делать с этим человеком? Это, конечно, красиво выглядит в кино, но вот живьем осуществить такую операцию – это похлеще «Одиннадцати друзей Оушена» и его подруг, которые снимаются сплошь и рядом.

Думаю, не имеет смысла эту статью принимать. Потому что есть государственная служба. Напомню, что у нас мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков был именно по этой статье уволен со своей должности. И после этого заступил Сергей Семенович Собянин. Надеюсь, что больше не будут применяться такие статьи. Но если посмотреть на наших политикой, они даже после этой статьи себя недурно чувствуют, занимаются бизнесом. И даже планируют зачастую вернуться обратно в политику. Вне зависимости от их результатов. Поэтому эта статья непростая.

Челышев:

- Давай помечтаем. И предложим дополнить эту статью словом «в связи с утратой доверия» и в скобках: народа. Или избирателей. И будем применять эту статью для тех же региональных руководителей. Это все мечты. Посмотрим, чем эта инициатива закончится.

Итак, следующая тема. Финал чемпионата мира. Виктория сборной Франции. Мы все пожимаем друг другу руки, Макрон на трибуне «Лужников» цветет и пахнет, обжимается больше с президентом Хорватии, а не с президентом России, может, оно и к лучшему.

Потапенко:

- На что намекаешь? У нас запрещено это.

Челышев:

- А я и говорю: может, к лучшему.

Потапенко:

- Это прекрасный повод. Макрон делает правильно, что к нашему президенту не пристает.

Челышев:

- Я имею в виду, что после этой победы хотелось каких-то заявлений о дальнейшем росте сотрудничества России и Франции, а тут на тебе! На следующий день мы узнаем о том, что Франция закрыла свое торгпредство в России. Вот тебе здрасти! Вот тебе и дальнейшее наращивание взаимоотношений.

Потапенко:

- Я, конечно, не отвечу за Макрона, хотя я считаю, что про первую часть мужчина все делает правильно. Главное, чтобы его жена из дома не выперла. А касаемо второй части, если дословно, то Франция закрыла не совсем даже торгпредство, а миссию, которая занимается Business France. Ее задачи - осуществление государственной службы по поддержке французских предприятий на территории России. И основная претензия: в течение последних месяцев условия осуществление Business France своей деятельности в России значительно ухудшилось, в частности, в связи с незаконными арестами, наложенными на его банковский счет. Несмотря на то, что он защищен Венской конвенцией, а так же с выдворением его директора, обладающего дипломатическим паспортом. Если исходить из формального признака, то у них закрыли банковский счет, Business France не может осуществлять никакую свою деятельность. И директор тоже отсутствует. И можно понять, что происходит.

Другое дело, что они подтвердили, что будут сотрудничать с негосударственными партнерами, чтобы обеспечивать преемственность услуг, которые французское государство намерено предоставлять всем своим предприятиям. У нас достаточно большое количество в розничной торговле, в производстве продуктов питания французских предприятия находится на территории России. Я понимаю, что многие по незнанию позлопыхать, что пусть они валят в свою Францию. Технически осталось только понять, как мы будем жить, когда сами будем ограничивать какие-то свои контакты. Все развивается только тогда, когда…

Челышев:

- Получается, что мы такие вот негодяи. МИД взял и выгнал французских торгпредов.

Потапенко:

- Нет…

Челышев:

- Они с дипстатусом, но мы их выдворили в обмен на выдворение российских дипломатов. Вот мы молодцы! Вместе того, чтобы взять людей из французского посольства, мы взяли из торпредства, потому что и без торпредства у нас отношения были нормальные. Напомню, что Business France работает в стране всего 8 лет!

Потапенко:

- Конечно. Но в том-то и непонятна логика, что если уж выдворять, на мой взгляд, все, что касается дипломатических отношений, они должны лежать в области дипломатических отношений. И здесь было бы логично… Многие рассуждают в логике того, что кто-то наш друг, кто-то враг. Я могу сказать, что не существует ни друзей, ни врагов. И никогда не существовало. Ни при СССР, ни сейчас. Существует выгодный или не выгодный партнер.

Почему дипломатические миссии такие гибкие? Потому что сегодня они понимают, что они ссорятся якобы публично, а на самом деле они все равно не разрывают полностью отношений. Даже когда происходит официальный разрыв отношений, все равно контакты остаются. И здесь было бы логично МИДу, грубо говоря, работать на уровне дипломатов. А вот бизнес оставить в покое.

Но при всем сразу могу сказать, что французский бизнес выдержит и это все. И заместит ли его российский бизнес? Вот тут большой вопрос. К сожалению, такую сеть «Ашан»…

Челышев:

- Никто же не собирается их выгонять!

Потапенко:

- Будем надеяться. Главное, чтобы не было последовательности, что они стали бы сворачивать инвестиции. Потому что…

Челышев:

- Да ладно! У них все в шоколаде! Был я тут надысь в «Ашане».

Потапенко:

- Понятно, что у них все хорошо, потому что у них достаточно неплохая стратегия.

Это всегда такой баланс. На него надо аккуратно смотреть. Я спокойно отношусь к тому, что они закрыли свое представительство. Здесь надо расспросить специалистов. У нас должны быть ребята-политологи, которые в этом разбираются.

Челышев:

- Уже на прямой связи со студией директор института современного государственного развития Дмитрий Солонников. Здравствуйте!

Солонников:

- Добрый вечер! Говорить, что закрытие Business France совсем не повлияет на развитие отношений, конечно, сказать нельзя. Они занимались программами лоббирования французских интересов на территории российского рынка, что ставилось им в вину, почему у них и были проблемы со счетом. Это не совсем дипломатическая работа. Но говорить, что из-за этого рухнут отношения России и Франции в политике или в бизнесе, конечно, нет. Я думаю, надо рассматривать это в перспективе современных технологий. Торгпредство – это остаток, рудимент двадцатого века, когда все надо было решать личными встречами, передавать документы в портфелях. Сейчас все не так. И даже российские торгпредстав за рубежом сейчас серьезно претерпевают изменения в своей форме деятельности. Они даже не министерству промышленности и торговли подчиняются, а министерству экономического развития, выполняя не столько функции представления конкретных товаров и продвижения российских продуктов за рубеж, сколько представление стратегии развития России, сбора информации, анализа о том, чем бы мы могли быть полезны друг другу с зарубежными странами.

Мир будет меняться. И то, что меняется функция торгпредстава – это некий факт. Французы попытались реализовать новую форму работы своего представительства. Сейчас она пока остановилась. Будет какая-то другая.

Челышев:

- По заявлениям МИДа, они призывали Business France работать, оформиться по российскому законодательству. Видимо, оформиться иноагентом, а не дипломатическим представительством. Но Business France на это не шел.

Давайте о современных информационных технологиях. Какой выбрали момент для рутинного бюрократического шага. Всем было понятно, что Business France придется сворачиваться, потому что дипломаты были высланы, там никого нет. И надо решать в Париже, идти на уступки Москве и регистрироваться иноагентом. Какой момент был выбран объявить о закрытии этого шага? Следующий день после чемпионата мира, выигранного Францией.

Солонников:

- Может, и совсем по-другому. На фоне эйфории ощущения близости Франции и России, на фоне того, что Макрон приехал в Россию, встретился с Владимиром Путиным, на этом фоне объявлять, что будет закрыто представительство Business France, это небольшая имиджевая потеря. Это сразу после национального праздника Франции.

Челышев:

- Дня взятия Бастилии.

Солонников:

- Да. Огромного парада, который был проведен во Франции. Ну, да, маленькая заминка – закрыли торгпредство. Ничего страшного. Я не уверен, что это специально сделать информационную гадость.

Челышев:

- Дима, а ты что об этом думаешь?

Потапенко:

- У меня есть еще третья версия. Макрон прилетел, самолет простаивает, увозить шмотье торгпредства было проще. Бортом совместным и увезли. Вот и все. Положили кубок. Рядом сложили компьютеры и поехали. Экономия издержек.

Солонников:

- Тоже версия. Да.

Потапенко:

- Чего гонять самолет? Я думаю, небольшая потеря. Главное, чтобы французские предприятия чувствовали себя по-прежнему защищенными с точки зрения правоохранительной системы, судебной системы. И не сворачивали свои инвестиции.

Я с Дмитрием Владимировичем не могу не согласиться. Поскольку периодически работаю за рубежом, я зачастую не понимаю функций торгпредств, потому что торгпреды в силу возможностей, образования и знаний занимаются разными вещами. Но физически мир глобализован уже. Все открыто. И крайне редкие вещи… Мы не будем обсуждать, в каких самолетах у нас перевозится иногда белый порошок, это уголовно наказуемо в любом случае, а все, что в рамках закона, для этого не вижу необходимости торгпредства.

Челышев:

- И теперь, Дима, расскажи, поредели ли ряды наши русо туристо в Европе?

Потапенко:

- Во-первых, наше общество не соответствует обществу европейскому.

Челышев:

- В чем?

Потапенко:

- Не в смысле негативного. Я неверное слово подобрал. Мы разные. Это более правильное слово. Почти 11 лет я работаю в четырех странах зарубежья. Грубо говоря, если соберутся трое русских, это обязательно партийная ячейка. Обязательно будем говорить о бабах, о погоде и о политике. Если говорить о среднеарифметическом европейце, он, честно говоря, совершенно другой. Например, Испания. Барселона – это столица Каталонии. Каталонцы, которые пытались отделиться и, более того, они были отделены 11 секунд – это одно из самых коротких свободных волеизлеяний, после этого Мадрид ввел внешнее управление, они несколько надуты на нас и Путина конкретно.

Челышев:

- Почему не как с Донбассом? Да?

Потапенко:

- Бинго! Абсолютно верно. Но при этом их политики сейчас находятся в тюрьмах. Более того, глава Каталонии, по-моему, находится на территории Германии. Там идет разговор…

Челышев:

- Ему дело шьют?

Потапенко:

- Да. Тут всем шьют дело. И в нашем понимании можно было бы предложить, что народ политизирован активно. Везде в столице Каталонии висят флаги, поддерживающие политиков. Везде лозунги: свободу политикам. Но мы предположить этого не можем, притом, что есть внешнее управление Мадрида.

Туристическая тема. Насколько это влияет на взаимоотношения европейцев? В Испании, в той же Чехии. Чехи помнят 68-й год. Когда у них возникает круглая дата, они выгоняют танк на Вацлавак. И многие нечистые на руку начинают говорить, что есть антироссийские настроения. Могу сказать, что точно такая же ситуация происходила, когда США пытались разместить систему ПВО на территории той же Чехии. Были большие митинги протестов. Если говорить о внешней фоне, он принципиально другой. Маленькие государства очень четко отстаивают свои интересы.

Отношение к туристам и к нам в целом очень благожелательное. Наших туристов достаточно много. Очень высокая стоимость евро будет сбивать спрос на немассовые направления, а массовые направления типа Турции и Египта через Беларусь будут поддержаны тем, что наши авиакомпании, к сожалению, оборзела. Ценник, который я вижу по отдыху в наших сопредельных республиках или совсем на территории России настолько запределен, что куда выгоднее поехать за рубеж. Если бы нам не препятствовали в большой когорте государственных служащих, я не вижу никакого смысла удерживать какого-нибудь главу МВД района от того, чтобы он с семьей не смог поехать за 25 тысяч рублей, неделя с полным пансионом с детишками и дать им возможность погулять, на мой взгляд, никаких военных тайн он не раскроет. А то, что люди должны больше смотреть мир, общаться и должно быть больше свободы, мне кажется, в этом смысл есть.

Знает ли что-нибудь среднеарифметический гражданин зарубежной страны о России? Не очень знает. Мы эгоцентричны. Мы считаем, что вокруг нас крутится мир. Но когда вы выедете в среднеарифметическую зарубежную страну, напомню, что кириллицу не поймет никто. Как и вы не поймете кантонский диалект.

Челышев:

- В Монголии поймут.

Потапенко:

- Это да. Правда, там массового туризма нет.

Поскольку ты упомянул чемпионат мира, в результате чемпионата мира…

Челышев:

- Вопрос с языка снял! Позитив начал сказываться в отношении российского туриста? В той же Чехии, куда россияне ездят десятками тысяч в год.

Потапенко:

- Эту тему я много раз поднимал в нашей с тобой программе. Турист, который поехал к нам, получил позитивный или негативный опыт, это очень специфический турист. Это болельщик, который перемещается между стадионом, баром, гостиницей. И мало посещал другие достопримечательности. Он не видел, по сути, городов. Он узнал, что есть город Саранск…

Челышев:

- И хорошо, что не видел! У нас все-таки не должны все, рядовые туристы, которые приехали со своими деньгами в страну, отвечать за конкретно свой город, где конкретный Саранск.

Потапенко:

- Будем надеяться, что они расскажут самое позитивное. И у нас увеличится поток туристов. А в Индонезии во время чемпионата мира в России на 21% выросла цена на куриное яйцо. Об этом мы как-нибудь расскажем. Потому что это экономическая новость. И непростая, между прочим.

Челышев:

- Ух ты! Обязательно поговорим о стоимости мяса птицы. И яйца. Спасибо, Дим. И народ очень хочет знать, откуда ты был на связи? Оставим в тайне?

Потапенко:

- Будем таить дальше. Расскажу в следующей программе.