Евгений ЖУМАНОВ: Оцифровать театр невозможно

Сцена из спектакля «Зовите меня Джордж». Фото: Султан Арчаков.

Одной из ярких работ, которой он встретил этот юбилей, стала главная роль в спектакле Галины Пьяновой «Зовите меня Джордж», посвященном судьбе Джорджа Гершвина.

Евгений Жуманов.

Фото: Олег Белов

- Евгений, почему спектакль «Зовите меня Джордж» показывают так редко?

- Это антрепризный проект. У нас нет своей площадки. Поэтому как только мы договариваемся со сценой, мы работаем. Сейчас это театр имени Лермонтова, но в будущем это может быть площадка любого крупного театра.

- Как прошло ваше появление в дружной команде «Счастливые поют». Не было ли со стороны Чингиза Капина и Айсулу Азимбаевой некоей зависти, что появился актер, который в этом спектакле не только играет и танцует, но и поет?

В нашей профессии такие чувства иногда бывают обострены. Но с Чингизом мы знакомы еще со времен сериала «Перекресток». С Айсулу я познакомился на этом проекте, но у нас сразу наладились очень хорошие отношения. Поэтому я плавно влился в очень талантливый коллектив, и у нас не было никаких противоречий.

- Один из самых непростых моментов спектакля о Гершвине - когда вы после экспрессивного танца ведете диалог и видно, что вы еще не успели отдышаться. Этот экстрим был намеренно придуман режиссером?

- Это не наигранная запыханность, мне реально в этой сцене не хватает воздуха. Если бы мне было 30 лет, как Чингизу, я бы тоже скакал по сцене как угорелый. Но такова на данный момент моя физическая форма. На одышке я говорю о том, что репетиции не складываются, что все плохо, и в итоге монолог звучит очень естественно.

- Непростые песни Гершвина в вашем исполнении звучат достаточно уверенно. Не было ли у вас идеи выпустить свой музыкальный альбом?

- Я не играю на музыкальных инструментах и никогда не задумывался о записи альбома. Я с удовольствием пою, когда есть возможность, но выпускать диски - не для меня. По большому счету я не вижу в этом никакого смысла, потому что наш шоу-бизнес шоу-бизнесом не является. У нас той-бизнес. Тиражи CD маленькие и те не продаются, родне подарить и все. Поэтому я всегда усмехаюсь в ус, когда слышу словосочетание «казахстанский шоу-бизнес». Для бизнеса нужен рынок, у нас его нет.

Пророков нет в отечествах

- Почему яркие представители нашей эстрады, такие как группа A'Studio, Димаш Кудайберген приобрели признание за пределами Казахстана?

- Я не думаю, что Казахстан в этом смысле какое-то исключение. Если тебя волна не выталкивает куда-то, ты можешь так и остаться незамеченным. Непризнанных гениев довольно много, мы просто о них не знаем. К Димашу здесь никто серьезно не относился. Но когда его полюбили за рубежом, тут же все стали кричать, что мы первые его заметили. У нас и с Тимуром Бекмамбетовым та же история. Как только он стал снимать фильмы в Голливуде, сразу закричали, что это наш режиссер. А ведь когда-то создали такие условия, что фактически вытолкнули человека из страны. Но для него это обернулось благом. Так происходит во многих странах. Владимир Семенович не случайно спел: «Пророков нет в отечестве своем, да и в других отечествах не густо».

- После спектакля о Гершвине уже появилась постановка в стиле танго. Будет ли продолжение у этой серии музыкальных спектаклей?

- Мы с Ирэн Аравиной и Галиной Пьяновой обсуждали темы будущих спектаклей. И не исключено, что один из них будет посвящен рок-н-роллу. Конечно, я люблю джаз, испытываю огромное уважение к этой музыке. Но большим знатоком и ценителем джаза я не являюсь. Рок-музыка мне гораздо ближе. На ней я вырос.

- Как вы относитесь к переводам известных песен на русский язык?

- В большинстве случаев я считаю, на каком языке песня написана, на таком она и должна звучать. Существовало четыре эквиритмических перевода на русский язык оперы «Иисус Христос суперстар». В театре Маяковского в Москве до сих пор играют эту рок-оперу. Я читал все эти переводы и ни один из них меня не удовлетворил. Мне больше всего понравилась алматинская версия перевода Игоря Полуяхтова, над которым он корпел 11 лет. Но кроме сложности с языком, есть еще одна вещь. Мюзиклы и рок-оперы - это очень дорогие спектакли, и они у нас просто не окупятся.

Чистая страница

- Вы достаточно активно проявляете себя в соцсетях, в частности, в фейсбуке. Что это вам дает?

- Поскольку я там обнаружился, я учитываю правила этого пространства. Иногда в сети слышны возгласы: «Дайте мне приватность!» Неужели люди не знали, куда они вылезли. Выложить целую галерею своих снимков в купальнике, а потом кричать: «Что вы на меня пялитесь?» - это довольно странно. На своей странице я обычно выкладываю тексты, которые настолько коротки, что они недостойны произнесения на сцене. Это могут быть какие-то эпиграммы, небольшие заметки, мысли вслух. Реже выкладываю длинные тексты. Какие-то вещи не выкладываю принципиально и читаю их только со сцены. Я делаю это совершенно сознательно, чтобы не устраивать хайпа. Потому что есть темы легко пенящиеся. Я предпочитаю читать их со сцены, когда есть возможность непосредственного контакта. Если я что-то размещаю на странице, то, как правило, в полемику под постом уже не вступаю. К счастью, читатели, которые заходят на мою страницу, люди образованные, интеллигентные. Бывает, кто-то забредет случайный. Если он выкрикивает что-то несуразное, я удаляю такие комментарии, чтобы на моей странице не было грязи. Не могу сказать, что я очень активный пользователь. Есть люди, которые просто живут в интернете. И когда у нас были отключения интернета, для них это было невыносимо.

- А как вы относитесь к отключениям?

- Совершенно спокойно. Мне есть чем заняться, когда нет интернета.

- Казахстан вступил в эпоху транзита. Начались выступления на улицах. Что в этом таится - дорога к справедливости или путь в хаос?

- Как сказал один мудрый человек, если ты в молодости не революционер, у тебя нет сердца, а если в старости ты не консерватор, то у тебя нет мозгов. Безусловно, должен существовать диалог между народом и властью, но он должен быть цивилизованным. Понятно, что у молодых людей много энергии, но им не хватает конструктивности. И очень часто взрослые умело этим пользуются. Специально обученные люди с помощью проверенных манипуляций постепенно прививают юным головам эстетику разрушения. В том числе и саморазрушения. Очень часто молодые люди не в силах этого осмыслить. Технологии работы с толпой - это довольно опасный инструмент. Недавно была информация, что в Баку проводили семинары, на которых НПО обучали людей тому, как организовывать протесты. На эти занятия инкогнито пробрались журналисты и прошли курс обучения молодого митингового бойца. Все подается так, что митинги и революции - это крутое занятие и модное времяпрепровождение. Для кого-то это забава, для кого-то возможность выбросить адреналин. Этой весной у нас раздули скандал вокруг плаката, выставленного во время Алматинского марафона. Люди не понимают или делают вид, что не понимают, что проблема не в плакате и не в том, что на нем написано. Просто существуют определенные положения и нормы, в том числе и для проведения митингов. Нельзя в городе писать, что хочешь и выставлять это там, где ты хочешь, ну, просто нельзя, понимаете?

- Эксперты говорят, что первыми профессиями, которые начнут исчезать в эпоху цифровизации, станут продавцы, водители. За ними придет черед бухгалтеров, юристов и т.д. Как вы смотрите на такое будущее? Что будет с творческими специальностями, в том числе с актерами?

- Очевидно, что огромное количество людей в результате цифровизации высвободится. Чем они будут заниматься, я не имею никакого представления. В некоторых странах есть программы, по которым человек в любом возрасте может пойти на курсы переподготовки, получить какое-то иное образование. Насчет актеров я не опасаюсь. Театр существует несколько тысячелетий. Сколько раз ему предрекали конец - с приходом кино, телевидения, интернета. Но театр живет, потому что люди всегда придут посмотреть на живое представление. Невозможно оцифровать то, что рождается на твоих глазах.