Правота прагматики

Государственный визит Иоанна Павла ІІ в г.Астану.

Через конкретные инициативы, поступки, действия, которые уже стали «несущими элементами» истории нового суверенного государства. Одна из граней деятельности его лидера, обеспечившая растущий международный авторитет этого государства, дипломатия, архитектура внешней политики.

Сегодня «КП» предлагает вниманию читателей очерк известного российского журналиста-международника, писателя, обладателя звания «Золотое перо России», кавалера французского ордена Искусств и литературы, ордена «За заслуги» Кирилла Привалова. В 80-90-е годы более десяти лет автор проработал собственным корреспондентом популярнейших центральных изданий «Комсомольской правды» и «Литературной газеты». И был очевидцем первых уверенных шагов Нурсултана Назарбаева на международной арене.

Кирилл Привалов.

- Ну-ка, Лулу, быстро скажи, чей это флаг! - Папа стоял на краю тротуара под фонарным столбом и показывал сыну пальцем на голубой с золотом стяг, трепещущий на ветру в обнимку с триколором Франции.

Провинциальная семья - мама, папа и двое белобрысых отпрысков - приехала, может быть, впервые, в Париж и сразу устремилась вприпрыжку на Елисейские поля. Куда же, скажите, еще?.. Потом у них в двухдневной - ровно на выходные - неизбежной столичной программе будут еще Эйфелева башня, Лувр, Оранжери... А пока «главная улица мира», - так гордо любят величать Елисейские поля французы - как на праздник, была разукрашена по всему ее торжествующему периметру, от Триумфальной арки до площади Согласия, двумя государственными знаменами. О французском флаге, ясное дело, маленький гасконец - судя по широкому черному берету на затылке отца - определенное представление имел, а вот о втором стяге...

- Итак, Лулу, какой страны этот флаг? - настаивал на своем въедливый глава семейства. - Ты же всегда был первым в классе по географии.

Комплимент не подействовал. Мальчик молчал, как заговоренный.

- Отстань от ребенка! Да ты и сам не знаешь... - Пришла сыну на помощь мать.

- И в самом деле. - Пробормотал обереченный месье. - Незнакомый какой-то флаг. Наверное, африканский. Или это из одной из маленьких стран, что рядом с нашими Таити и Новой Каледонией... Тихий океан, в общем. Видишь, Лулу, сколько на флаге голубого цвета - это символ пространства, знак широких масштабов!..

А в это время президентский кортеж Нурсултана Назарбаева, сопровождаемый звучной, мигающей сигнальными огнями охраной - показывать, кто в их стране безоговорочный хозяин, французы умеют - неспешно направлялся к Елисейскому дворцу, на свидание с Франсуа Миттераном. Если столетий этак двадцать назад галло-римляне - предки нынешних французов - утверждали, что «все дороги ведут в Рим», то в тот осенний день все магистрали Парижа направлялись к резиденции первого президента-социалиста Пятой республики. Спешил туда и я - но не для того, чтобы полюбоваться на знаменитый дворец маркизы де Помпадур, а чтобы успеть на встречу, обещающую стать исторической.

Парижский дебют

На берегах Сены стоял сентябрь девяносто второго. Я продолжал пребывать в Париже в качестве собственного корреспондента «Литературной газеты». Делал это, большей частью, по инерции. Как органа Союза писателей СССР некогда знаменитой и многомиллионнотиражной «Литературки» больше не было по той простой причине, что развалилась сама социалистическая сверхдержава.

И я, и мои коллеги по корпусу аккредитованных во Франции журналистов задавались - в той или иной степени и форме, - по сути, одним вопросом: найдутся ли на территории нашей некогда общей родины смелые люди, способные бросить вызов своенравной Истории? Ведь за считанные дни она превратила в кучу разновеликих развалин страну, по крошкам, по кусочкам веками собираемую сквозь войны и мороки нашими рачительными пращурами... И каждое из двенадцати государств, образовавшихся на завещанном предками пространстве «от южных гор до северных морей» (прибалтийские республики-карлики - не в счет), нуждалось в «мудрой голове» и в «крепкой руке». (Как там у де Голля в его программной книге «На острие шпаги»? «Люди, в сущности, могут обойтись без управления не больше, чем без еды, питья и сна»). Далее - как в анекдоте: «Есть-то она есть! Да где ж ее взять?..» Я - о «крепкой руке», как вы понимаете...

И тут эта поистине удивительная встреча. Первая парижская встреча с первым президентом Казахстана. Что и говорить: в ту невнятную и сумбурную пору многое для нас было впервые и вновь.

...К особняку Мариньи, расположенному аккурат напротив Елисейского дворца и отведенному под резиденцию высокому евразийскому гостю, люди подтягивались самые разные. Экс-советские собкоры, переставшие получать «указивки» из Центра и растерянно называвшие свою распавшуюся Отчизну не иначе, как «страна без названия», французские репортеры разных мастей, эмигранты из некогда антисоветских изданий «Посев» и «Русская мысль», просто любопытные из прописанной во Франции Ассоциации зарубежной печати... Впрочем, надо заметить: пресс-конференция с Нурсултаном Назарбаевым, впервые приехавшим в Париж с официальным визитом, интерес в широких кругах масс-медиа Пятой республики вызывала, мягко говоря, весьма умеренный. Да это и понятно, по большому счету: две трети французов в ту эпоху и слухом не слыхивали о таком независимом государстве, как Казахстан. И знать не знали, в какой образно говоря «экзотической Индобразилии» оно расположено.

И, тем не менее, одна деталь настраивала меня на вполне серьезную тональность. В роскошном особняке, некогда принадлежавшем баронам де Ротшильдам, едва я поднялся по живописной лестнице в зал торжеств, где расставили бархатные стулья для журналистов, сразу заметил стайку парижских телевизионщиков. Репортеры и обозреватели крупнейших французских каналов ТВ - принадлежащего строительному семейству Буиг «ТФ 1», новообразованного «Франс 2» (до сентября 1992 года он назывался «Антенн 2»), закодированного и кабельного «Канала Плюс» - эти разбитные и сытые ребята пребывали в явном возбуждении. Все они вились, как мошкара возле горящей лампы, вокруг массивного человека в безупречном черном костюме и в массивных роговых очках. Едва стоило ему начать говорить - сочным, как бы у нас сказали, «мхатовским баритоном», - как все вокруг дружно замолкали. Этого седовласого, строгого красавца знали во Франции, без преувеличения, все - от мала до велика. Это был Леон Зитрон собственной персоной. Величественный, статуарный, значительный - как большой, супердорогой подарок.

Уроженец Санкт-Петербурга, сын богатого еврейского адвоката, вовремя - подальше от большевистских расстрелов - сбежавшего за кордон, Лев Романович Зитрон (российские эмигранты его запанибрата звали: Левка Лимон) пользовался на парижском телевидении непререкаемым авторитетом. Блестяще, без малейшего акцента, говоривший по-русски, Леон Зитрон не без причины считался на парижских телеканалах лучшим знатоком России и всего происходящего вокруг ее пространства.

Особенно авторитет Зитрона, на протяжении двадцати лет (!) ведшего ежедневную программу теленовостей, вырос среди коллег после того, как он на зависть штатным кремленологам и советологам Запада из раза в раз изощренно комментировал в прямом парижском эфире «гонку на лафетах»: транслируемые по телевизору пышные кремлевские церемонии похорон.

Биг Леон - так величали с уважительным придыханием Льва Романовича парижские собратья по цеху - тонко и выверено, неизменно с легкой, едва заметной усмешкой, не только давал оценку «этапам большого пути» Косыгина и Суслова, Пельше и Устинова, Брежнева и Черненко, но и, проанализировав, в каком порядке шли с венками за гробом партократы, красочно раскрывал подноготную советской номенклатуры. «Кремлевские бульдоги», как некогда говаривал - по некоторым утверждениям - Уинстон Черчилль, «дрались в темноте под ковром», но телевизионный парижанин Левка Лимон, царственно-лаконичный, как легендарный Беня Крик, знал о своих далеких соотечественниках если не все абсолютно, то почти все.

Многие политики по обе стороны Атлантики почитали бы за счастье заполучить месье Зитрона на свою пресс-конференцию. Послы, министры, президенты и короли его обычно зазывали, заманивали, и мало кому удавалось привлечь мегазвезду журналистики на медийную акцию просто так - без нудных уговоров и хитрых посул. А тут в зале - пожалуйста: и сам Биг Леон, и пестрая толпа его телевизионной челяди... Бочком-бочком я подрулил к французским коллегам, с некоторыми из которых был знаком, и постарался зацепиться за их горячий разговор. Беседа шла о том, что представляет собой независимый Казахстан (кроме того, что «там много нефти» и что «в пустыне расположен советский космодром с непроизносимым названием», никто ничего не знал) и кто такой Нурсултан Назарбаев (тут, кроме того, что «он - друг Горбачева и Ельцина», никто из телевизионщиков вообще ничего не ведал).

«Хорошенькое дельце! - Пронеслось у меня в голове. -Представляю, какие отчеты о визите казахстанского президента в Елисейский дворец французы передадут завтра по телевидению».

Массивный Леон Зитрон, возвышавшийся в центре группки галдящих, гораздо более молодых коллег, невозмутимо слушал их. И вдруг его большое, рельефное лицо с сильным носом исказила насмешливая гримаса:

«Чепуха в чистом виде! Все, что вы говорите, - ерунда... Ни Ельцин, ни Горбачев, ни, вообще, кто-либо другой - Иисус, Магомет, Святой Дух - тут не причем! Назарбаев - сам по себе, он - фигура самостоятельная и самодостаточная... Этот человек пришел в большую политику надолго и добьется своего. За счет чего? Долго вам объяснять. Главное же в том, что он - прагматик... А это значит, что уже при жизни Назарбаева Казахстан, обширный, как Бразилия и Австралия, станет мощной страной, региональным лидером. И вы, на веку вашего поколения, это увидите. Уж поверьте старому телевизионному бойцу!..»

И вот закончилась пресс-конференция... Парижское «крещение» Нурсултана Назарбаева французской прессой прошло на «ура!».

Первый президент Казахстана говорил немного - но только по сути вещей... Я изредка косил глазами на французских коллег и не мог не заметить, что на них, воспринимавших речь гостя - конечно - в переводе, воздействовали, в первую очередь, не факты, которые сообщал о своей стране казахстанский лидер, а сама его манера излагать и доносить их. Уверенная, взвешенная - и какая-то очень личностная, от себя, а не сухо-дежурная. И главное: в Нурсултане Назарбаеве, сказавшем в заключение несколько слов и по-казахски, ощущалась скрытая сила. Могучая, немереная сила древнего народа и огромной молодой страны, умело выводимой национальным лидером на большую международную орбиту...

Иначе говоря: парижский дебют, по моему ощущению, получился на славу.

«Прагматик Назарбаев» - так и назвали казахстанского лидера на следующий день в отчетах большинства парижских масс-медиа. Мне кажется, что выступивший в тот день в роли психоаналитика старый Леон, удостоенный от французской публики высокого титула Месье Телевизьон Месье Телевидение, сформулировал суть характеристики, которую в дальнейшем принялись давать первому президенту Казахстана мировые СМИ, плюс еще и политологи иже с ними. Как и предсказывал Лев Романович, очень скоро Казахстан не только был признан главной региональной державой Центральной и Средней Азии, но и стал председательствовать во многих международных организациях, включая ОБСЕ. Впрочем, Биг Леон, бескорыстный российский пророк французских радио и телевидения, до этих дней не дожил. Через три года после его первой и единственной встречи с Нурсултаном Назарбаевым в Париже Леон Зитрон уйдет в мир иной у себя дома, в парижском пригороде Леваллуа-Перре...

«Прагматик Назарбаев» - так и назвали казахстанского лидера на следующий день в отчетах большинства парижских масс-медиа.

Казахстанский роман Дюма

Историю творят люди, а их творит История. В справедливости этого постулата я убедился, узнав о другой стороне - нет, не исторической медали! - а первого появления Нурсултана Назарбаева во Франции. И рассказал мне об этом Ролан Дюма, известнейший французский политик, много лет бывший, в частности, министром иностранных дел Пятой республики:

«Мне довелось наблюдать за процессом распада Советского Союза из Европы, поддерживая при этом контакты со многими из лидеров новых государств. Нурсултан Назарбаев - один из них. И вот, что меня поразило во время общения с этим человеком. Казахстанский президент был всегда абсолютно далек от настроения соперничества с кем бы то ни было из своих постсоветских коллег. Наверное, он настолько уверен в собственных силах в себе, в своей стране, в своей команде да и, наконец, в правоте собственной логики, что ему нет необходимости рассматривать кого-либо как конкурента себе. Иначе говоря: в моем восприятии, как и в восприятии моего друга президента Франсуа Миттерана, Нурсултан Назарбаев всегда выглядел полной противоположностью Борису Ельцину.

Скромность и рациональность Назарбаева делали его в глазах президента Миттерана полным антиподом амбициозному до чванства и взрывному до скандальности Ельцину. Дело в том, что Борис Ельцин первым из лидеров новых стран, образовавшихся на месте советской «расколотой империи», - Россия выступила как правопреемница Советского Союза - побывал с официальным визитом во Франции. Произошло это в феврале девяносто второго. Франсуа Миттеран, честно говоря, не очень-то сведущий в восточноевропейской политике (она вовсе не была в фокусе его пристального внимания), после отставки Михаила Горбачева с опозданием спохватился и принялся с удвоенным старанием налаживать отношения с лидерами постсоветских государств. Сначала пригласил в Париж Ельцина и наказал мне сделать все, чтобы президент России непременно остался визитом доволен».

В прошлом блестящий адвокат, талантливый литератор, Ролан Дюма - чувствуется - не без наслаждения вспоминал о тех временах, когда он был одним из главных действующих лиц не только французской, но и, вообще, европейской политики:

«Недолго думая, я предложил Миттерану: «Давайте поселим Ельцина в Версале. Как короля!» Миттеран, было, счел это издевкой, моей не удачной шуткой. Но я говорил абсолютно серьезно и настаивал на своем. Президент скептически хмыкнул и, в конце концов, согласился: «Ну, раз так... Под вашу ответственность...» И, представьте себе, я оказался прав: Ельцину в роскошных, монарших покоях Короля-Солнце страшно понравилось. Правда, он первым делом озабоченно спросил: «А Горбачев тоже здесь жил?» Его успокоили: «Ну что вы! Нет, господин президент... Только вы». В общем, благодаря этой уловке нам удалось быстро установить с Борисом Николаевичем добрые отношения...

Неудивительно, что, когда полгода спустя в Париж приехал с официальным визитом президент Нурсултан Назарбаев, Франсуа Миттеран тоже спросил меня: «Что стоит сделать, по вашему мнению, для установления контакта с казахстанским лидером? Неужели опять - Версаль?..» Я успокоил моего президента: «Назарбаев - человек даже без подобия ельцинских комплексов, это политик ответственный и по-настоящему солидный. Для него в международной политике главное не блестки и фанфары, а конкретные дела и реальные достижения... К тому же он - человек искренний и открытый, да мы - в принципе - с ним уже и познакомились». И в самом деле: 7 января девяносто второго года Франция одной из первых признала независимость Казахстана. А через каких-то двадцать-тридцать дней я впервые встретился с президентом Назарбаевым в Алматы, куда прилетел для участия в церемонии установления дипломатических отношений между нашими странами. И - поверьте! - мне, немного знающему русский язык, было на удивление легко общаться с Нурсултаном Назарбаевым.

В общем, я объяснил Франсуа Миттерану, что никаких султанских запросов - наподобие ельцинских, королевских - у президента Казахстана и быть не может. И мы предложили нашим казахстанским друзьям и партнерам обосноваться непосредственно в прекрасном, историческом особняке Мариньи, рядом с Елисейским дворцом. Это и комфортно, и престижно, и для работы удобно. И, как мне показалось, все остались этим довольны».

Дорога в Центральную Азию началась для Франции через Казахстан - это символично. И важнейшим этапом в развитии двусторонних отношений между Парижем и Алматы, а потом - и Астаной, стало подписание Договора о дружбе, взаимопонимании и сотрудничестве между Францией и Казахстаном, состоявшееся в дни этого исторического визита Нурсултана Назарбаева в Париж. Позднее, в дальнейшем, у Лидера Казахстана будет много новых встреч на самых высоких уровнях и много других международных программных документов... Но тот-то, сентябрьский, все равно остался самым - ценным ли, не знаю, - но самым первым - однозначно.

«А ровно через год, в сентябре девяносто третьего, уже Франсуа Миттеран побывает с официальным визитом в Казахстане, - продолжает Ролан Дюма. -Правда, на этот раз без меня - с Аленом Жюппе, другим министром иностранных дел, представителем иного поколения политиков. Тогда-то президент Миттеран и скажет слова, которые можно считать программными для французского подхода к сотрудничеству с Казахстаном: «С точки зрения Западной Европы, Казахстан представляет собой одно из самых стабильных и многообещающих государств бывшего СССР». В самом деле: Казахстан Назарбаева - это для нас связующее звено между Европой и Азией, ключевой гарант стабильности в важнейшем регионе».

Мы сидим с месье Дюма в его уютнейшей квартире, что расположена на первом этаже массивного, как говорят французы - «буржуазного», дома, построенного на набережной у собора Нотр-Дам аж в восемнадцатом веке. За стенами - Сена, остров Сен-Луи, самое «сердце Парижа». На стеллажах - фотографии Ролана Дюма с первыми лицами двадцатого столетия. По маленьким бокалам разлито любимое аксакалом французской политики десертное - сладкое-сладкое, до состояния божественного нектара! вино, а мы беседуем о чуде, произошедшем в начале девяностых в далеких степях и горах Казахстана. Там в считанные - без преувеличения - дни в стране, не имевшей до этого ни единого представительства за рубежом, была создана национальная дипломатия с ее специфической философией и с особой, кадровой, номенклатурой.

Говорим мы и об искусстве политического долголетия. Спрашиваю у убеленного сединами ветерана большой политики: «Прекрасный советский писатель Корней Чуковский утверждал, будто в России надо жить долго. А можно ли сказать, что долго жить нужно и в политике?»

«Не знаю даже, что для современного государства полезнее: диктатура демократии или демократия диктатуры? Политика - вещь азартная, выйти из нее - даже при острой необходимости - дано не каждому. Да и, говоря по совести, нужно ли? -Задается вопросом Ролан Дюма, которому давно уже перевалило за девяносто. - Если же говорить о природе политического долголетия Нурсултана Назарбаева, она не в том, что каждый и в стране, и вне Казахстана - находит в правлении Назарбаева, скорее, положительные черты, а совсем в другом. Неизбывная сила этого политика заключается в том, что с годами он не сдает в энергичности и в креативности, становясь при этом более умудренным опытом. Более весомым делается, что ли... К тому же он - душевно теплый человек, а это редчайшее качество не только для политиков. Разве не свойственно каждому здравомыслящему человеку желание иметь муд рого, сильного и - главное - доброго отца?»

Что ж, добрый пастырь, защитник и судия - прекрасный имидж. В первые годы девяностых Назарбаеву пришлось в числе других президентских обязанностей заняться еще и формированием позитивного образа независимого Казахстана, достоверной информации о котором не имели в ту пору ни международные организации, ни многие государства. Ничтоже сумняшеся, они пользовались откровенно устаревшими сведениями о Казахстане и его возможностях. Чтобы достойно войти в мировое сообщество, нужно было решительно поломать стереотипы о стране, сделать ее узнаваемой на международной арене, запустить в оборот новый позитивный национальный образ. Причем, все, решительно все - в самые сжатые сроки. Время не ждало!

Впрочем, лучше, чем Нурсултан Назарбаев, о целях Казахстана той поры и не скажешь: «Перед нами стоит историческая по значимости задача восстановления самоуважения, написанная объективной историей с ее положительными и отрицательными сторонами, ее победами и поражениями».

И сделать невозможное удалось только благодаря тому, что всю ответственность за молодую республику, включая и формирование ее вселенского имиджа, взял на себя ее Первый Президент. Нынешнего новомодного слова «пиар» в то время в широком обороте в Казахстане, да и в России, еще не было, и - не секрет - именно Нурсултан Назарбаев стал в начале девяностых годов главным имиджмейкером страны. Его харизма и личные связи в мировом сообществе помогли тогда казахстанской дипломатии, только что появившейся на свет, завести необходимые международные связи, а в перспективе - позволили ей решить и важнейшие задачи формирования и становления на долгую перспективу национальной внешней политики.

Если же говорить о природе политического долголетия Нурсултана Назарбаева, она не в том, что каждый и в стране, и вне Казахстана - находит в правлении Назарбаева.

В завершение нашей встречи Ролан Дюма сказал: «Прав был Нурсултан Назарбаев, который не раз говорил: будущее Казахстана - между Азией и Европой, Востоком и Западом. В силу своих специфического географического положения и огромного экономического потенциала эта страна не в праве замыкаться исключительно в узкорегиональных проблемах. Таковы реалии геополитики... Как вы знаете, я, будучи человеком левых убеждений, никогда не был политическим поклонником генерала де Голля. Однако для меня, как для француза, именно этого исторического персонажа напоминает президент Казахстана, сам задающий векторы ветрам Истории».-

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz