Закон замедленного действия

Киносемья — братья Рашид и Мурат Нугмановы.

Фото: Личный архив героя публикации

Словно творчески предвидя развитие запутанного сюжета, в своей недавней статье «Стоп-кадры» нашего кино» («КП» № 23-т от 3 июня) известный режиссер и литератор Ермек Турсунов эмоционально и подробно описал кризисную ситуацию в казахстанском кинематографе и поразмышлял о том, почему Закон о кино не оправдал ожиданий. И почему большую часть отечественного проката составляют фильмы «одноразового потребления». Мы продолжаем эту тему в беседе с другим ярким кинорежиссером, создателем культового фильма «Игла» Рашидом Нугмановым.

— Рашид Мусаевич, в чем причина нынешнего кризиса в кино Казахстана? Какую роль в этом играют персональные противостояния?

Рашид Нугманов.

Фото: Личный архив героя публикации

— На первый взгляд может показаться, что дело в персонах. В частности, во многих интернет-публикациях утверждается, что это противостояние старого и нового поколения, «Казахфильма» и Государственного центра поддержки национального кино, что конфликт больше построен на личных противоречиях. Персональные отношения всегда существовали, существуют и будут существовать в киносреде и вообще в жизни. Но мы никогда раньше не видели такого острого противостояния по вопросу путей развития кино.

Во многом нынешний кризис вызван разночтениями в принятом Законе РК «О кинематографии». Когда приходит что-то новое, неизбежны трения, даже если реформы совершенны. К сожалению, говорить о совершенстве принятой редакции закона не приходится.

Идея новой концепции развития кинематографии витала с середины 90-х, с ликвидацией Госкино и передачей киноотрасли Министерству культуры. Проводились конкурсы концепций, энтузиасты писали свои варианты закона, опробовались разные недолговечные модели, которые закончились возвращением функции запуска фильмов на бюджетные деньги в ведение «Казахфильма».

Тем временем на обломках устаревших муниципальных кинотеатров стали развиваться частные киносети, что привело к разрыву между госзаказом на фильмы и их прокатом, где «государственная роспись сеансов» уже не работала. Фильм за фильмом неизбежно проваливался на широком экране. Либо вообще не доходил до зрителя, поскольку никак не учитывались новые экономические реалии и спрос конечного пользователя. «Казахфильм» хирел, бюджетные деньги «осваивались» на производстве и не приносили прибыли, никак не способствуя развитию киноиндустрии. Это был тупик, и ситуация требовала кардинального пересмотра подходов.

В 2015 году на фестивале «Евразия» нами была организована серия круглых столов с отечественными и зарубежными специалистами по обсуждению новой концепции, а рекомендации переданы в Министерство культуры и спорта. Суть заключалась в создании государственного фонда поддержки кинематографии, который бы проводил открытые для всех кинокомпаний конкурсы проектов — «питчинги», а затем публиковал их результаты. Надо отдать должное, на этот раз министерство, в отличие от прошлых лет, активно включилось в работу и привлекло к обсуждению концепции широкое киносообщество.

Худсовет способен только на совет

— Как до принятия Закона о кино проходило распределение государственных средств на производство фильмов?

— В советское время редакционная коллегия «Казахфильма» и худсоветы творческих объединений обсуждали тематические планы запусков и передавали их в Госкино СССР, где они утверждались практически без изменений. В годы независимости решения уже принимались без участия Москвы местным Госкино, а после его ликвидации — профильным министерством. Постепенно худсовет «Казахфильма» утратил свой вес и превратился в фасадную структуру, мало влияющую на политику запусков, которая определялась высшим руководством. Это неизбежно привело к коррупции, на которую стали робко жаловаться кинематографисты — в основном, друг другу, чтобы, не дай бог, не испортить отношения с чиновниками от кино.

Жюри основного конкурса XXXVIII Московского международного кинофестиваля: Рашид Нугманов, Ивайло Христов, Ульрике Оттингер, Виктория Исакова и Рандир Капур.

Фото: Личный архив героя публикации

— Но ведь вы тоже были членом худсовета...

— Да, мне самому доводилось входить в его состав, и могу сказать, что худсовет ничего не решал. Создавалась видимость того, что мы что-то советовали президенту «Казахфильма», который предлагал определенные фильмы для финансирования министерством. Но на самом деле решения принимались келейно, в других местах. В какой-то момент все поняли, что дальше кино не должно существовать в такой системе, и стали говорить о реформе.

— Чем же закон, в разработке которого вы также участвовали, вас не устраивает?

— Оказалось, что далеко не все краеугольные принципы концепции нашли отображение в финальной редакции так, как это предлагали кинематографисты. Государственный фонд неожиданно обрел форму акционерного общества, Экспертный совет превратился в «консультативно-совещательный орган», появилась непредусмотренная надстройка — Межведомственная комиссия, а «Казахфильм» вообще испарился из текста закона, равно как и понятие о региональных кинокомиссиях. Об образовании одна мутная строка, а об общественных и профессиональных объединениях кинематографистов вообще ни одной. В результате открылась дорога к вольной трактовке важнейших упущенных элементов киноиндустрии, и как следствие — к личному столкновению мнений, взаимным оскорблениям, кумовству... И, как сегодня выясняется, к коррупции, что, впрочем, можно было предвидеть.

— А что предполагала первоначальная концепция?

— Первоначальная концепция закона строилась в первую очередь на прозрачности и открытости процесса бюджетного финансирования. Эту функцию был призван осуществлять Государственный фонд поддержки кинематографии. Киностудии «Казахфильм» предстояло превратиться в современную кинофабрику с оказанием услуг международного стандарта. Определялся весь комплекс и взаимодействие важнейших составных частей киноиндустрии: стратегия государственного финансирования, встраивание в мировую киноиндустрию, развитие производственной базы, унификация кинообразования, фестивальное движение и кинорынки, роль общественных объединений. Иными словами, комплексный подход, без которого любые реформы обречены на провал.

— В свое время и «Казахфильм» превратили в акционерное общество. С какой целью это было сделано?

— Полагаю, для последующей приватизации. С госпредприятием это относительно сложная, многоэтапная процедура. С акционерным обществом проще — достаточно государственному сток-холдеру принять решение и продать часть акций частному лицу. Форма акционерного общества вложила свою толику в «загнивание» киностудии. На недавней встрече в «Казахфильме» представители студии задавали министру культуры и спорта вопросы, почему министерство не финансирует студию. Министр отвечала, что, согласно законодательству, министерство не может финансировать акционерное общество, потому что это будет расцениваться как элемент коррупции.

— Почему же тогда можно финансировать Центр поддержки кино, который также является акционерным обществом?

— Это действительно парадокс. Ситуация, при которой в Центр поддержки кино переводятся все средства на кинематограф, превращает эту квазигосударственную структуру в грустную пародию на Госкино, которая решает многие государственные задачи согласно своему собственному уставу. Разумеется, этого не было в первоначальной концепции.

— То есть полукоммерческая структура — акционерное общество — распоряжается государственными средствами?

— Именно так, а ведь управление государственными средствами требует максимальной открытости, прозрачности и профессионализма. Ничего этого мы сегодня не видим, увы. Профессионалы в Экспертном совете Центра при всем своем желании вынуждены по факту исполнять роль прикрытия для закулисных решений, как это было и раньше с худсоветом «Казахфильма». В Департаменте культуры и искусств Министерства культуры и спорта кинематограф является лишь ингредиентом «солянки». Вы бы съели с аппетитом смесь суши с зеленым чаем и конфетами в одной тарелке, приправленную карри, оливковым маслом и солью и состряпанную хорошим специалистом по настройке пианино? А на встречу с кинематографистами министерство способно отправить домбриста, который и имен-то большинства своих собеседников не знает, не говоря о киноиндустрии вообще. Я люблю музыку, но не играю на музыкальных

Защита проекта сериала «Бату» на питчинге в Алматы.

Фото: Личный архив героя публикации

инструментах и не диктую, как это делать профессиональному музыканту. Того же ожидаю и от него в ответ. Видимо, разум подсказывает выделить кинематограф в отдельный комитет, чтобы в нем работали люди с профессиональным опытом. Вместо этого в нынешний Закон о кино ввели надстройку в виде «межведомственной комиссии». Причем такой специализированной комиссии, насколько я знаю, нет ни у музыкантов, ни у театралов, ни у художников. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне известно только о Межведомственной комиссии по вопросам приобретения общественно значимой литературы в Законе о культуре.

— В чем суть работы этой межведомственной комиссии?

— В том, что она получает результаты питчинга (конкурса кинопроектов), отфильтрованные и, по всей вероятности, дополненные руководством Центра поддержки кино и Министерства культуры и спорта. И затем эти люди из различных ведомств под председательством того же министра культуры рекомендуют, какие картины запускать. Понятно, что люди, не погруженные в кинопроцесс, не читавшие сценариев, скорее всего, выберут позицию, предложенную министерством, которое в свою очередь не имеет в своем составе профессиональных кинематографистов. Получается, «у семи нянек дитя без глазу»?

Что остается «за кадром»?

— То есть вы считаете, что межведомственная комиссия — это такая же «фасадная» структура, как Экспертный совет Центра и в свое время худсовет «Казахфильма»?

— Я считаю, что это неразумное расходование человеческих ресурсов и времени. Если будет создан комитет по кинематографии, он будет исполнять все необходимые государственные процедуры согласно окончательному решению Экспертного совета по результатам питчинга — не к сведению его принимать, а к исполнению. При этом, разумеется, могут быть внесены коррективы в сметы проектов, в их производственный график, но не в сам список, что было бы равнозначно цензуре, которая запрещена законом. Исключение из списка отобранных Советом проектов может быть исключительно на основании нарушения тех или иных законодательных актов: пропаганда терроризма, расовой ненависти, порнография и т.п. Но я не думаю, что в Экспертном совете будет заседать большинство из числа идиотов, способных утвердить такие проекты. Сам Центр поддержки кино должен стать Фондом, руководство которого не имеет права вмешиваться в работу Совета экспертов, оказывать на него давление и тем более изменять принятые им решения. Его задача — проведение открытого питчинга и немедленная публикация результатов.

— Можно ли это сравнить с взаимоотношениями организаторов кинофестиваля и жюри?

— Вполне. Я был членом жюри многих уважаемых фестивалей и никогда не сталкивался с каким-либо давлением со стороны их организаторов. Наоборот, они всячески ограждали нас от какого-либо лоббирования участников конкурса и заинтересованных лиц. А в качестве генерального директора МКФ «Евразия» уже сам пресекал любое давление на жюри согласно требованиям аккредитации ФИАПФ. То же самое полностью применимо и к работе Экспертного совета.

— А что делать, если заинтересованность члена Экспертного совета обнаружится?

— В этом случае мы должны вежливо попросить его либо не участвовать в конкурсе, либо выйти из Совета. В самом Совете должна быть ротация — состав не может быть неизменным, ведь большую его часть составят активно работающие профессионалы кино, у которых могут быть проекты, требующие финансирования. Конечно, кто-то может привести пример древнегреческого жюри, членами которого были исключительно сами участники конкурса — они выбирали лучшего среди себя и разбивали в куски проигравшие скульптуры, благодаря чему до нас дошли исключительно шедевры искусства. Но до такого уровня сознания нам еще расти.

Открытый конкурс с закрытыми результатами

— Как вы оцениваете результаты второго питчинга, который провел Центр поддержки национального кино?

— Первое условие — открытость конкурса — было соблюдено. Питчинг транслировался в прямом эфире в Интернете, запись его сохранена и всем доступна. Но вторая неотъемлемая часть прозрачности — оперативное оглашение результатов — напрочь отсутствует. После конкурса наступила тревожная тишина. И в этом моя основная претензия, такова же претензия любого конкурсанта. Где результаты, если Экспертный совет ежедневно проводил заседания и подвел результаты сразу же после окончания питчинга? Наверняка существует протокол финального заседания — почему он держится в секрете вопреки самому духу закона? Естественно, каждый член Совета имеет право на неразглашение своего персонального решения. Но общие результаты Центр обязан оперативно представить, как это происходит во всем мире в подобных организациях. Российский Фонд кино публикует рейтинг через два-три дня после конкурса. Фестивали оглашают призы тут же в день торжественной церемонии закрытия при полных залах. Чего стесняются руководители Центра? Или что они скрывают?

В конце концов, это не только оскорбление конкурсантов, потративших долгие месяцы на девелопмент своих проектов, но и плевок в сторону членов Экспертного совета, которые наверняка чувствуют себя в роли «использованных».

Позволю себе предположить, что когда оглашение результатов затягивают, это чаще всего говорит о подтасовке. Отсутствие прозрачности и пренебрежение мнением профессионалов не только влечет за собой снижение качества проектов на выходе, но и открывает путь к закулисному лоббированию и коррупции, которые тянут наш кинематограф назад, не дают ему развиваться в открытой конкурентной борьбе.

— В чем вы видите выход из этой ситуации?

— Смена персоналий естественна, квалифицированные кадры сами по себе крайне важны, спорить было бы глупо. Но для выхода из системного кризиса необходимы изменения и дополнения в Закон о кино, которые вернули бы ему ту суть, ради которой он и создавался. У меня есть несколько предложений. Первое — изменение юридической формы и функций Центра поддержки кино: АО следовало бы преобразовать в государственный фонд, функционирование которого строго регламентировано законодательством и не допускает вмешательства администрации в решения Попечительского совета. Попечительский совет составляют, в большинстве своем, представители профессионального сообщества, а также правительства и парламента, которые сегодня собраны в Межведомственной комиссии — а ее следует отменить, чтобы избежать дублирования функций. Попечительский совет и общественные организации (Союз кинематографистов, Национальная киноакадемия) назначают из своего числа и из числа приглашенных экспертов независимый, регулярно ротируемый Экспертный совет для проведения питчингов. Его решения носят не консультативно-совещательный, а окончательный характер.

Проведение открытых конкурсов должно составлять главную задачу Фонда, все несвойственные ему функции должны быть возвращены в министерство. Необходимо вернуть в Закон положения о киностудии «Казахфильм». В нынешней ситуации она требует перевода из формы АО в госпредприятие, главная задача которого — модернизация и предоставление услуг современного уровня, повышение квалификации ее кадров. Отдадим себе отчет: в обозримом будущем студия не может стать самоокупаемой из-за крайне ограниченного кинорынка в Казахстане и нуждается в государственном финансировании. Ее рентабельность станет возможной только в случае большого объема услуг для копродукции и зарубежных проектов в Казахстане. Но это исключено в ее нынешнем «разобранном» состоянии. Вернуть студию в первые ряды в СНГ по оснащению и кадровому составу, как это было в советские времена, — обязанность государства, на мой взгляд.

Конечно, студия вправе создать свой продюсерский департамент и участвовать в питчингах на общих основаниях, но существование за счет общестудийных отчислений с запускаемых ей проектов по госзаказу — путь назад. Проходили, знаем. Реформы требует и Министерство культуры и спорта. Необходимо выделить в нем Комитет по кинематографии с дальнейшей перспективой выхода из состава министерства с прямым подчинением Кабинету министров. Главная задача Комитета — не определять, какие фильмы запускать в производство, это должен решать Фонд, а обеспечить комплексное функционирование киноотрасли Казахстана по всем направлениям, в тесном сотрудничестве с общественными и профессиональными организациями страны. Это только самые основные начальные условия для успешного старта реформ.

Приглашаю всех неравнодушных поделиться своим мнением о путях развития отечественной кинематографии, без персональных оскорблений и обид, но как заинтересованных профессионалов.

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz