Больное видится на расстоянии

Ущемление прав граждан в нашей стране имеет гораздо больше «личин» и проявлений, чем кажется на первый взгляд. Фото: ertopen.com

В ходе обсуждения выяснилось, что ущемление прав граждан в нашей стране имеет гораздо больше «личин» и проявлений, чем кажется на первый взгляд.

Плюс на минус

По мнению депутата мажилиса парламента Ирины Смирновой, вопросы нулевой терпимости к насилию, дискриминации и унижению человеческого достоинства всегда находятся в фокусе общественного внимания. Фокусироваться на нем в итоге приходится и властям. Правда, получается пока с трудом и малоубедительно. Простой пример: с одной стороны, мы имеем принятый в первом чтении законопроект об инклюзивном образовании. Документом, как нетрудно догадаться, предусматривается обеспечение доступа к получению образования для лиц с особыми потребностями. А с другой стороны, на практике имеем удручающую дискриминацию все тех же лиц с особыми потребностями посредством госпрограммы по созданию рабочих мест, не учитывающей интересы инвалидов. В итоге возникает парадоксальная ситуация: получить образование можно, а вот применить его негде и незачем.

Впрочем, дело не только в корявом «переводе» с народного языка на чиновничий и нежелании госорганов не только «слышать», но и понимать запросы населения. Благие намерения спотыкаются также о непреодолимую «автономность» власти и фактическую неподконтрольность населению.

— Для достижения диалога необходимо выработать дорожную карту с каждым госорганом. То же Министерство национальной экономики распределяет средства из бюджета, деньги налогоплательщиков. А кто с кем посоветовался, когда формировался бюджет? Проводились ли общественные слушания? Обсуждалось ли, куда будут направлены те или иные суммы? Нет. Граждане получают информацию постфактум, когда все уже распределено. Дискуссия с ведомством уже велась, пока сошлись на создании рабочей группы с общественными объединениями. Я думаю, что заняться формированием общественного бюджета, затрагивающего интересы каждого человека, должен и Альянс женских сил, — считает депутат Смирнова.

Выпадение из жизни

Несмотря на бурю эмоциональных выступлений в соцсетях против дискриминации и насилия, на периодические попытки разноуровневых чиновников продемонстрировать свою вовлеченность в тему и обостренное внимание многочисленных «общественников» к наиболее резонансным делам, в стране есть люди, которые вечно остаются «за бортом» интереса как государства, так и активистов.

Как рассказала руководитель Общественного фонда социальной помощи «Реванш» Елена Билоконь, те же кризисные центры берут под свое крыло, во-первых, женщин, переживших физическое и/или сексуальное насилие, во-вторых — оставшихся на улице молодых мам. И все. Никто не работает с бывшими заключенными, ВИЧ-инфицированными, имеющими зависимости дамами и воспитанницами детских домов.

Общественники готовы возложить на свои плечи заботу о гражданах из вышеназванных категорий. Но если препятствием на пути становятся упущения в нормативно-правовых актах и равнодушие слуг народа, на одном голом энтузиазме далеко не уедешь.

— Есть женщины, которым некуда обратиться за помощью. Зная об этом, мы попытались переломить ситуацию и открыли в Темиртау первый Центр комплексной поддержки для женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. К слову, нас тогда поддержало японское посольство. Госсоцзаказы же начали выделяться только после того, как нам удалось доказать наличие в Темиртау нашей целевой группы. Центр функционирует по сей день, нами была получена высокая оценка национальных комиссий по делам женщин и семейно-демографической политики, даже звучало предложение открыть такие центры во всех регионах Казахстана. К сожалению, когда мы попытались открыть центр в Алматы, помощи со стороны нашего «слышащего государства» так и не последовало. Хотя стучались во все двери в течение трех лет. Поэтому все пока делается своими силами, — поделилась Елена Билоконь.

По ее словам, за период пандемии потребность во внимании к незащищенным группам населения возросла в разы, на кризисные центры обрушился шквал звонков. Однако большинство подобных организаций попросту не могут работать в полную силу. Причина — «дыры» в законе:

— В нормативно-правовых актах и стандартах оказания специальных социальных услуг есть дискриминирующие статьи, в которые надо бы внести поправку. Например, центры не имеют права принять женщину, если она ВИЧ-инфицирована или употребляет наркотики. Но ведь все мы знаем пути передачи ВИЧ, болезнь явно не должна являться ограничением. В идеале нужно создавать отдельные специальные центры комплексной поддержки для женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, где они смогут несколько месяцев побыть, восстановить документы, сделать прописку, получить помощь психолога, прийти в себя. На текущий момент этих женщин нет ни в одной целевой группе, их даже не оказалось в списках нуждающихся в поддержке от государства. Это те женщины, которых будто бы вообще не существует. Если женщина не многодетная, если она не воспитывает особенного ребенка, если она не жертва физического или сексуального насилия, то она не может рассчитывать на поддержку со стороны государства.

Негуманная гуманность

Выступившие на конференции юристы однозначно высказались против декриминализации домашнего насилия и раскритиковали беспрецедентный для независимого Казахстана случай отзыва крайне актуального законопроекта, разработанного по поручению главы государства. Речь идет о резонансном законе о профилактике семейно-бытового насилия.

— Определенным кругам успешно удалось «опрокинуть» полезный, защищающий права человека проект. Это результат манипуляций общественным мнением, организованных традиционалистами. Они позиционировали законопроект как угрозу семейным ценностям, апеллировали к ложной интерпретации национальных традиций. В результате позитивные перемены по сути вернулись в нулевую точку, полтора года работы потеряны зря, — заявил директор Центра прикладных исследований «Талап» Рахим Ошакбаев.

Поделился он и результатами проявленной правоохранительными органами непозволительной «гуманности» по отношению к домашним тиранам:

— Семейно-бытовые отношения теперь являются едва ли не смягчающим фактором при квалификации статей за побои и легкие телесные повреждения. А статистика пугающе растет, причем как по легким, так и по тяжким статьям. По мнению большинства экспертов, «поставщиком» тяжких преступлений в обществе является отсутствие адекватных наказаний за скандалы и побои легкой степени. То самое ощущение безнаказанности, вседозволенности. Когда обидчиков не преследуют, с ними и их жертвами не работают психологи. Мы вступили в консультации с известными экспертами в обрасти права, юристами и 23 февраля 2021 года обратились к главе государства с заявлением о необходимости реформирования уголовного и административного законодательства по вопросу защиты от семейно-бытового насилия. Все мы просим криминализировать статьи и предусмотреть как основную меру наказания общественные работы (позже также прозвучало предложение проводить встречи «агрессоров» с психологами. — Прим. авт.).

И здесь обсуждение нарвалось на очередной парадокс: благодаря неразберихе, царящей среди статей Уголовного и Административного кодексов, в республике жестокое обращение с животным может повлечь гораздо более серьезные последствия, нежели чем жестокое обращение одного из членов семьи со своим партнером, ребенком, родителем или другим родственником. Ничего не имеем против зоозащиты, но ситуация, при которой собачку жалко, а детей, женщин и стариков — нет, вызывает вопросы.

Борьба за «домострой»?

Со странным контраргументом вышеизложенному мнению выступил зампред Комитета административной полиции МВД РК Алексей Милюк. Процитируем:

— Мы испробовали криминализацию на практике и сталкивались с серьезными трудностями. В конечном итоге мы поняли, что перевод в Административный кодекс позволяет оперативно принимать решения и обеспечивать неотвратимость наказания. Сторонники криминализации аргументируют свою позицию данными о росте бытового насилия, но я скажу вам, что именно декриминализация позволила нам вывести эти правонарушения из тени. Потому что в рамках Уголовного кодекса в качестве наказания был определен колоссальный штраф — 200 МРП, из-за него страдал не только нарушитель, но и вся семья. В итоге преступления замалчивались. Если вернуть эти составы обратно, возникнут риски: увеличения длительности расследования, вовлечения в орбиту уголовного процесса более 22 тысяч граждан, жизненных трудностей у детей, родители которых имеют судимость. Вдобавок жесткое решение государства об уголовном преследовании может спровоцировать новую волну разводов, невозможность добиться примирения в семье.

Не оспаривая, напомним: декриминализация домашнего насилия привела к росту его случаев в разы: причинение легкого вреда здоровью в период с 2017-го по 2020 год участилось на 196%, нанесение побоев — на 129%. 61% из таких дел в 2020 году были прекращены по тем или иным основаниям. За восемь месяцев 2020 года зафиксировано 130 тысяч обращений по фактам семейно-бытового насилия, и только по 32 500 были приняты меры.

А тем временем правоохранительные структуры продолжают такую ожесточенную борьбу за «незыблемые семейные ценности», что скоро, как в известном анекдоте, от них камня на камне не останется.

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz