Асанали АШИМОВ: «Слава — не самоцель, а побочное явление»

Это была интересная жизнь, когда работали с настроением, создавали образы.

Фото: Борис Юрьев

Побывали в его рабочем кабинете и там узнали, что шахматы для Асанали ага — это не просто игра, а мини-театр.

— Как Ваше самочувствие? Как настроение накануне дня рождения?

— Тьфу-тьфу, чувствую себя хорошо для своих лет. В этом заслуга супруги Багдат. Она медик по образованию и заботится обо мне. Дает какие-то лекарственные препараты для поддержания физического здоровья. Вот сегодня, например, после интервью поедем на вакцинацию. Что касается настроения, то, опять же, помогают семья и творчество. Все-таки сверстники, друзья один за другим уходят в мир иной. И в такие грустные моменты греют воспоминания. Часто снятся сны, что снимаюсь со своими друзьями-актерами в кино, снятся мои режиссеры.

Это была интересная жизнь, когда работали с настроением, создавали образы. Сейчас, к сожалению, нет такой игры, нет такой высокой профессиональной школы, когда идея была превыше всего. Все стало более меркантильно. Например, многочисленные сериалы, которые снимают за пару месяцев, я не считаю за искусство. Для сравнения, киноэпос «Кыз-Жибек» снимали три года. Делали до 30 дублей, чтобы достичь совершенства. Зато, на мой взгляд, с тех пор так и не создано таких же красивых, высокохудожественных и эстетичных картин. Хотя аппаратура в то время была слабая, пленка часто попадалась с браком. Сейчас многих берут на съемки с улицы без подготовки, в то время как перед камерой надо жить, создавать образ, перевоплощаться, прочувствовать своего героя. А этому надо долго и упорно учиться.

— В «Кыз-Жибек» Вы хотели сыграть именно отрицательного героя?

— Да, лирический положительный герой меня не привлекал. А роль Бекежана была одной из самых ярких и ключевых. Когда Шакен Кенжетаевич пригласил меня на съемки «Конец атамана», я уже играл Бекежана. Согласно образу у персонажа были бородка и бакенбарды, которые я не мог сбрить ради роли чекиста Чадьярова и готов был даже отказаться от этой роли. Но Айманов сказал: «Даже не думай. Хорошие зарубежные актеры снимаются одновременно в четырех фильмах. А мы чем хуже?». Таким образом, Шакен Кенжетаевич задал мне высокую планку, и я этому очень рад. С утра были съемки «Кыз-Жибек», после обеда — «Конец атамана». Две абсолютно разные эпохи, но именно такое контрастное перевоплощение было особенно интересным, заряжало меня еще больше.

— А что же с бакенбардами?

— Айманов, как всегда, нашел выход из ситуации. Он разрешил оставить маленькую бородку у Чадьярова, хотя у настоящего чекиста не должно быть даже шрама и родинки на лице. А на съемках «Кыз-Жибек» мне каждый день приклеивали бакенбарды. Помню, как Шакен Кенжетаевич радовался, что съемки «Конец атамана» закончились раньше, чем съемки «Кыз-Жибек». Он шутливо говорил: «Теперь эта бородка не кызжибековская, а чекистская». С тех пор бородку я не сбриваю и не представляю себя без нее. Она стала частью моего образа и уже вошла в историю (смеется).

— Оба фильма имели огромный успех. Как справились с обрушившейся на Вас славой?

— После этого мне не давали прохода на улице. Особенно девушки. Ведь я был молод и красив (улыбается). Но, слава Богу, избежал звездной болезни. Наверное, потому что начинал с самого низа — с массовки, с эпизодических ролей. К сожалению, ранняя слава и почет многих сгубили. Например, когда актеры из фильма «Молодая гвардия» получили Сталинскую премию в юные годы, не всем это пошло во благо. Яркий тому пример — трагичная судьба талантливого актера Сергея Гурзо. Я сейчас являюсь руководителем молодежного театра «Жана гасыр» и стараюсь донести ребятам, что слава — это не самоцель, а побочное явление. И к ней надо относиться спокойно. Если ты актер, то просто хорошо играй, создавая настоящие образы.

— В этом году исполняется 80 лет с тех пор, как на основании Постановления Совета народных комиссаров Казахской ССР была организована Алма-Атинская киностудия (художественных фильмов). Что для Вас значит «Казахфильм»?

— «Казахфильм» — часть моей жизни, можно сказать — дом родной. И, конечно, киностудия у меня ассоциируется в первую очередь с незабвенным Шакеном Аймановым. Шакен Кенжетаевич был настоящий самородок. Начинал как актер, а потом проявил себя и как талантливый режиссер. У него не было определенного жанра, он каждый раз экспериментировал, снимая комедии одну за другой. «Конец атамана» стал его следующей важной ступенью в становлении, и уже тогда он готовился к съемкам исторического фильма «Абай»«. Помню, после оглушительного успеха фильма «Конец атамана» Григорий Чухрай звал Айманова в Москву специализироваться в детективном жанре. Был даже готовый материал для съемок. Но Шакен Кенжетаевич отказался, так как уже грезил съемками фильма «Абай», где я должен был сыграть главную роль.

К сожалению, его ранняя смерть оборвала все грандиозные планы. Спешил за документами в Госкино в Москве, так как должен был возглавлять советскую киноделегацию за рубежом. И его сбила машина. Шакену Кенжетаевичу было всего 56 лет. Сейчас с высоты своего возраста я понимаю, что это очень мало. А тогда нам, молодым ребятам, Шакен Кенжетаевич казался дедом. Помню, как Айманов буквально играл вместе со мной за кадром, всегда был рядом. И взаимопонимание было настолько сильным, что чувствовал его настроение без слов. А по интонации одного слова «Стоп!» уже было понятно, понравилась ему съемка или нет. В кино очень важно находить контакт с режиссером. Когда есть взаимопонимание, рождается искусство.

— И все-таки, Ваша основная школа — театральная?

— Да. Кино — это результат работы в театре. Когда получается совмещать работу в кино и в театре — это счастье для актера. В театре важно находить контакт со зрителем. Некоторые утверждают, что во время игры надо забыть обо всем. Ничего подобного! Зритель — это наш основной партнер. Я с благодарностью по сей день вспоминаю своего первого педагога, театрального режиссера Аскара Токпанова. Я понимал его с полуслова. Он был очень строгий. Иногда даже бил нас. Но мы не обижались, потому что он был для нас, как отец. Именно с его легкой руки я стал актером. Приехал поступать в Алма-Ату на агронома. А он увидел меня и предложил поступить в театральный институт. Помню, как буквально всего одну ночь мой друг Райымбек Сейтметов, который уже поступил на актерское отделение к Токпанову, готовил меня к экзаменам. Родные были против этого выбора профессии, только мама поддержала меня. Она очень хотела, чтобы я учился в столице, стал образованным человеком.

— Ваш сын Саги тоже учился у Аскара Токпанова...

— Да, хотя я был категорически против того, чтобы кто-то в семье пошел по моим стопам. Но в момент поступления я находился в командировке. И по приезду узнал, что Саги сдал экзамены в театральный институт. Он не послушал меня и правильно сделал. Считаю, что Саги смог создать яркий образ Чокана Валиханова, который вошел в историю отечественного кинематографа. Когда Аскар Токпанов узнал, что Саги — мой сын, сказал: «Ну что ж. Этого следовало ожидать. Актерский талант передался по наследству...».

— Сейчас подрастает младший сын — Асанали. Хотите, чтобы он стал актером?

— У него тоже есть актерские способности, это уже очевидно. Но сам я, опять же, не очень хочу, чтобы он стал актером. Время покажет...

— Часто творческие люди говорят, что их последняя роль не сыграна, последняя песнь не спета... Считаете ли Вы себя исключением из правил?

— Правильно говорят, ведь без творческого поиска невозможно расти и развиваться дальше. Например, я так и не сыграл Абая у Шакена Айманова, не сыграл Гамлета... Зато было много других ролей. И каждая из них мне дорога по-своему. Важен сам творческий поиск. Я своим студентам, например, предоставляю свободу. Не люблю, если сидят и ждут моих указаний. Получаю удовольствие, когда актеры ищут сами. Люблю обсуждать с ними и создавать тот самый живой актерско-режиссерский контакт. Заставляю с первого курса читать романы. Без чтения классики невозможно развиваться, расширять и углублять свое мировоззрение, понимание жизни. Постепенно ребята раскрываются, и это доставляет мне огромную радость.

— Вы родились в мае. Май сам по себе — это череда праздников. А что лично для Вас праздник?

— Праздник не всегда зависит от дат. Главное, чтобы он был в душе. Например, у меня всегда праздник в душе от хорошо сыгранной роли. Тогда все вокруг кажется прекрасным. У каждого из нас в жизни есть своя череда радостей и печалей. И к этому надо относиться философски. Мое поколение — это дети военного времени. Работать в колхозе, как и многие, я начал с четырех лет. Познал бедность и нужду. Помню, как помогал маме молоть муку. Сам готовил простую еду, коже, когда мама была целыми днями на работе. Но все это было не зря. Все пережитое позже помогло мне в актерской профессии. Важно помнить прошлое, ценить настоящее и думать о будущем. И всегда находиться в творческом поиске. Тогда и будет настоящий праздник.

— У Вас скоро день рождения. Как планируете отмечать?

— Дома. В кругу близких и родных. Тем более, что сейчас карантин. Если будет хорошая погода, сделаем шашлыки на улице.

— Сами готовить любите?

— Нет. Я больше люблю готовое (смеется).

— Что пожелаете молодому поколению актеров?

— Знаете, я с третьего класса играю в шахматы. И каждая партия — это маленькая жизнь со своими сражениями, поражениями и победами. Это — мини-театр. И как каждый солдат хочет стать генералом, а каждая пешка — королем, так и каждый актер должен мечтать стать настоящим королем сцены. Побольше творчества, поменьше привязки к славе и деньгам. И жизнь сама все расставит на свои места...

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz