«Нас объединяли мудрые — пусть нас не разделят невежды»

Звезда поэта Сулейменова зажглась в 1961-м: яркая поэма «Земля, поклонись человеку» для всех советских людей стала гимном полета в космос.

Звезда поэта Сулейменова зажглась в 1961-м: яркая поэма «Земля, поклонись человеку» для всех советских людей стала гимном полета в космос.

Не так давно московское издательство «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей. Биография продолжается» выпустило книгу мэтра советской и российской журналистики Владимира Снегирева «Олжас Сулейменов».

Книга уже библиографическая редкость. 488 страниц увлекательного повествования о жизни и творчестве великого поэта и общественного деятеля. Вспоминают друзья, коллеги, сподвижники. Как пишет автор, «Олжас — единственный, кто остался из плеяды шестидесятников. Хотел написать «последний», но сразу понял, что это слово к нему совершенно не подходит. Он никогда не был последним в той когорте блистательных имен. Это признавали Вознесенский, Евтушенко, Рождественский — своими стихами, интервью, посвящениями «вождю кипчаков». Он всегда оставался самим собой, никогда «не прогибался под изменчивый мир».

Фант Аз и Я или реальность?

Неожиданный звонок Владимира Снегирева с просьбой прислать заметку для его будущей биографической книжки об Олжасе Сулейменове всколыхнул самые пылкие воспоминания о тех благословенных годах, в кои работал я собкором «Комсомолки» по Казахстану. Это были 70-е... Сколько незабываемых встреч!

Сулейменов в то время уже поэт номер один в республике и не только. Кстати, москвичи — Вознесенский и Евтушенко, известно, частенько наведывались в Алма-Ату к Олжасу — вдохновенному певцу степей и гор. Быть может, думалось мне тогда, столичным соловьям хотелось вдохнуть неуловимой философической глубины, тонкой восточной мудрости, исходивших от его лирических интонаций.

Словом, лирик Сулейменов по праву занимал вершину русскоязычного поэтического Олимпа. Уже ранняя его «Глиняная книга» привлекла читателей не сладкозвучьем юного менестреля, а зрелыми и смелыми размышлениями барда о жизни, тайнах истории, мироздания.

Но титулованный поэт — лауреат Государственной премии и премии Ленинского комсомола — вдохновенно отдавался работе не только над песнями степей и гор.

Свидетельством того явилась вышедшая неожиданно для многих его почитателей новая книга с необыкновенным и весьма интригующим названием «Аз и Я». Автор выступил в роли исследователя письменных памятников славянской и тюркской древности.

Поклонники ахнули! Стихотворные строфы, зовущие в степи и горы, рифмы, пахнущие свободой и небом, и вдруг — проза, да какая: сугубо научная, деловая, приглашающая не в небесные выси, а в глубины тысячелетней древности. Но тот, кто следил за творчеством Сулейменова, знал, что готовился автор к такому сенсационному кульбиту давно. В 1962 году вышла его первая научная статья о тюркизмах в «Слове о полку Игореве». С тех пор он опубликовал более десятка статей о тюркской палеографии. В стадии завершения были этимологический словарь «1001 слово» и большая работа по происхождению древнетюркского рунического письма.

В 1960 году студентом литинститута Сулейменовым написана курсовая по «Слову». С тех пор он не расставался с ним. Считал его, по собственному признанию, величайшим историческим памятником средневековья. В «Слове», по его мнению, отразилась драматическая сложность эпохи. Поэт был согласен с теми историками, которые считали, что идея извечной борьбы Руси со Степью подчас искусственного, надуманного происхождения. В самом деле, если Русь и Поле в каком-то смысле были противоположностями, и историки увлеклись одной стороной этих двух необособленных миров — борьбой, то, по убеждению поэта, должно иметь место и единство. Олжас указывал на источники, свидетельствующие в пользу такого тезиса. Прежде всего — словари и летописи.

Несмотря на серьезность темы, глубокую научность, книга захватила читателя ярким и красочным, присущим поэту стилем — полемичностью, убедительностью приводимых примеров, сравнений, фактов. Автор вступает в доверительную беседу с читателем и целенаправленно ведет его по исследовательским лабиринтам древнерусского памятника. Тут же, по ходу, делается немало признанных впоследствии наукой открытий.

Но это было «внизу» — на уровне читающей публики. Многих удивляло: книга о таком архиважном и сложном предмете и насколько занимательна! Круче иного детектива.

Наверху же, в околоакадемических кругах Москвы и Питера, появление яркой, самобытной работы со смелыми предположениями и изысканиями, даже явными открытиями, вызвало настоящее потрясение. Иные столпы учености метали громы и молнии. Аргумент испытанный, непробиваемый: «этого не может быть, потому что не может быть никогда»!

Срочно в номер...

По солнечной Алма-Ате поползли слухи, что «Аз и Я» изымают из продажи. Звоню в редакцию Тэмо Степанову (Мамаладзе — заведующий литотделом «Комсомолки»). Услышав о новом, теперь уже научном бестселлере поэта, Теймураз несказанно обрадовался: «Жду материал!..».

В тот же день встречаюсь с Олжасом в Доме Союза писателей — он — секретарь Правления республиканской писательской организации. Не могу сказать, что предложение выступить в газете его сильно обрадовало.

«Ты уверен, что напечатают?» — переспрашивает он. Понятно, слух о бунте автократов от науки дошел до самого «Медео», под Алма-Атой, куда любил наведываться автор «нашумевшего романа». Говорю: «Зависит от нас, как настроим беседу». Олжас согласился. Одна из повторяемых им поговорок — «Не дразни гусей». Но нередко слышалась и другая: «Пусть враги перетопчут друг друга». Для данной ситуации последняя совсем не подходила.

— Кстати, — спрашиваю, — какой смысл вкладывался в название книги «Аз и Я»? Собеседник оживился, начал в буквальном смысле вдохновенно рассказывать:

— Должно быть, увидел в молекуле составляющие атомы. Аз — древнеславянское местоимение первого лица единственного числа. Между «аз» и «я» тысячелетия и километры. «Я» древний — и «я» современный. И начало моей Азии в этом анализе тесно связано со славянским миром. Может быть, хотел сказать о разных и вместе с тем сопредельных истоках нашей культуры.

Поэт так увлекся, что на каждый предложенный мной вопрос быстрым, размашистым почерком почти без помарок заполнял лист за листом обстоятельными ответами. По-моему, решил на полную катушку использовать возможность еще раз через газету, самую популярную и любимую в стране, объясниться с читателями, пригасить пыл особо сердитых потенциальных оппонентов...

Наш добрейший Мамаладзе «беседой» был доволен. По телефону чувствовалось, как это водится, с удовольствием потирал ладошки. Просил немедленно перекинуть материал стенографисткам и прилететь в Москву, чтобы в ночь самому отдежурить по выпуску. «Да не забудь прихватить с собой книжицу дорогого Олжасика».

Хорошенькое дело «прихватить»! Это уже тридесятый заказ. Просили ребята из «Труда», «Правды», «Литературки». Уж не говоря о родной редакции: каждый считал, что я просто обязан раздобыть для него желаемый экземпляр. Да еще с автографом знаменитого поэта, а теперь уж и ученого. Но в солнечной Алма-Ате желанной книжки днем с огнем не сыскать. Хоть и вышла немалым тиражом — в 60 тыс. экземпляров, с книжных прилавков, увы, как ветром сдуло. Книгоманы, настырные молодые ученые-филологи, лингвисты, литературоведы повели за ней настоящую охоту. Легче было отыскать ее у перекупщиков, московских книголюбов.

На второй день, по прибытии в столицу, встречаюсь с Теймуразом в коридоре редакции и вижу в его лице явную тревогу: «Прочитал. Вещи сильные, ничего не скажешь. (Имелись в виду книга и «беседа».) Но буду против публикации в газете»...

Признаться, я чертовски растерялся от такого поворота. В кармане лежал билет на обратный рейс до казахстанской столицы. Рассчитывал, как договаривались, отдежурить по номеру и возвратиться. Теперь же понимал: улететь — значит вся работа насмарку. По телефону трудно будет отстаивать свои позиции. Начальник, подумалось мне, читая книгу, дошел до места, где автор, полемизируя, помимо русских ученых, «пощекотал» и именитых его соплеменников...

Очутившись в кабинете Главного, сходу спрашиваю: «Почему «беседа» не может быть напечатана?». «Кто тебе сказал?» — удивился Лев Корнешов. Приглашенный Тэмо начал приводить аргументы. Главный прервал:

— Я с интересом прочитал книгу. Ничего крамольного не нашел. Пусть ученые спорят между собой. А книга стоит того, чтобы мы представили ее читателю. Да и «беседа» сделана, на мой взгляд, так хитро, что никакая собака не придерется«.

Ну как тут было не порадоваться тому, что я заранее познакомил Главного с необыкновенной книжной новинкой и ситуацией вокруг нее. Немало удивило такое замечание редактора: «Будут сильно ругать эту неординарную вещь, скажут «Комсомолка» первая обратила внимание. Будут хвалить, мы и тут — первые».

Послесловие к сенсации

Вслед за моим рейсом в Алма-Ату прилетел и очередной номер газеты. Разворачиваю и вновь едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться. Заголовок «беседы», что так обмозговывали с Олжасом и так понравился в редакции нейтральностью, легкостью и остроумием «ФАНТ АЗ и Я» или реальность?" заменен орудийным снарядом: «От мифа к истине». Правда, смягчен подзаголовком: «История глазами поэта — так можно определить жанр книги, о которой беседуют ее автор, лауреат премии Ленинского комсомола Олжас Сулейменов и наш корреспондент»...

Олжас по этому поводу пошутил: «Кому-то, видимо, хотелось подлить побольше масла в огонь». Ученые же расшумелись не на шутку. Аргументов против выхода книги, по существу, никаких. Только окрики: почему с нами не посоветовались, кто разрешил... Собкор-«правдист» Василий Шепель как в воду глядел. Узнав, что «окучиваю» тему «Аз и Я», заметил: «С огнем играешь...».

Огонь оказался нешуточным: дошел до самого большого ЦК. Но, как рассказывали, Леонид Ильич рассудил по-умному: «Книга вышла где? В Казахстане? Пусть Димаш Ахмедович (Кунаев) и разбирается».

Молодой работник республиканского ЦК деликатно попросил по телефону зайти. «Ну и заварили вы кашу», — сказал он, как бы извиняясь. — Погалдели бы ученые и утихли. А тут многомиллионным тиражом в газете — такой гул на всю страну. Теперь вот готовь всякие справки к неплановым совещаниям, да заседаниям. Впрочем, — заключил он, — молодцы!" Понятно, злополучная книга ему нравится не меньше, чем мне и тысячам читателям. Досадно только, что приходится готовить всякие бестолковые доклады и справки...

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz