Меруерт ТУСУПБАЕВА: «Нет такой казахской традиции — женщину унижать»

Ей предстоит сыграть известного дизайнера, чему актриса и певица очень рада.

Ей предстоит сыграть известного дизайнера, чему актриса и певица очень рада: быть может, благодаря этой роли ей удастся донести до зрителей, что казахская национальная женская одежда не имеет ничего общего с хиджабом.

О новых ролях и старых переживаниях, народном эпосе и современном кино, амплуа дерзкой горожанки и детстве в ауле Меруерт Тусупбаева рассказала в интервью «КП Казахстан».

— Ваша новая роль — положительная или отрицательная?

— Мне кажется, ни о роли, ни о человеке нельзя говорить, что он полностью положительный или отрицательный, совсем плохой или совсем хороший: в каждом есть и то, и другое. Моя героиня (ее зовут Сая) — она профессионал своего дела. Да, у нее сложный характер. Но я люблю женщин с характером. Тем более, если это женщина творческая и талантливая. Вы знаете, когда мне предложили эту роль, я сразу вспомнила нашего известного дизайнера Балнур Асанову — я ее поклонница уже много-много лет. Для меня ее работы всегда были, как одно из семи чудес света, причем не только модели одежды, но и картины, и гобелены. Так вот, никто не может сказать, что Балнур Асанова — мямля. Да, в ней есть эта интеллигентность и мягкость, но при этом она умеет постоять за себя и за свое творчество — мне бы хотелось, чтобы моя героиня была такой же. Талантливой и смелой.

— Слышала, что вас назвали в честь другой талантливой и смелой женщины.

— Да, в честь актрисы Меруерт Утекешевой. Незадолго до моего рождения вышел знаменитый фильм «Кыз-Жибек», где она сыграла заглавную роль, на которую пробовались больше тысячи девушек со всего Казахстана. А выбрали ее. И папа решил назвать меня Меруерт, чему я очень рада, и не только потому, что она — прекрасная актриса и чудесная Кыз-Жибек: я горжусь, что ношу имя достойной интеллигентной женщины с добрым сердцем и кристалльно чистой репутацией. Нас с ней сблизила ситуация с ее студентом Алиби Отепбергеном (вожатый детского лагеря, которого обвинили в домогательствах. — Авт.): этот мальчик был у нее на курсе старостой, и, когда произошла эта ужасная история, она не поверила обвинениям и начала за него бороться. И я тоже решила принять участие в его судьбе, потому что Меруерт Каратаевна для меня — эталон честности и порядочности, и если она защищает этого парня — значит, он того стоит. После этой истории я стала восхищаться ею еще больше: она настоящая казахская героиня, как и ее Кыз-Жибек. Человек, который не пройдет мимо чужих слез и несправедливости. И я еще больше благодарна папе за то, что 50 лет назад он дал мне ее имя.

— А папа хотел, чтобы вы стали актрисой?

— Ни в коем случае! Но могу сказать, что имя точно появлияло на мою судьбу: не зря где-то на небесах поставили «лайк» этому папиному выбору. Он считал, что актерская судьба — не для женщины, хотел, чтобы я стала учительницей. Могу сказать, что в чем-то его мечта сбылась, потому что я — кандидат наук, уже 12 лет преподаю. Сегодня я — старший преподаватель в консерватории имени Курмангазы, и, кстати, на факультете музыкального образования.

— Какой у вас предмет?

— Сценическая речь. Сахна тілі.

— И как вы, с таким багажом и со знанием двух языков, казахского и русского, относитесь к тому, что сегодня на телевидении и на эстраде «творят» с казахским языком?

— Я чуть не плачу. Во время съемок одного сериала мне пришлось быть свидетелем абсурдной, на мой взгляд, ситуации: фильм идет на казахском, появляется героиня, которая плохо знает язык, — и она переходит на русский. Для меня это было шоком. Как и то, что многие актеры и актрисы, которые снимаются на наших национальных каналах, ведут передачи, оказывается, не произносят звук «ң». Мне хочется рыдать! Актерская специальность требует сотни навыков, надо ежедневно работать над голосом и дикцией, держать себя в хорошей физической форме, тренировать память и речь, постоянно повышать интеллектуальный уровень... И когда нашу профессию, которой много лет надо учиться, опускают, простите, ниже плинтуса, когда на главные роли в классике берут тех, кто понятия не имеет об актерском мастерстве, кто ни интеллектуально, ни даже физически недотягивает до ролей наших народных героев и героинь... С этим надо бороться. Как, в принципе, необходимо бороться с неуважительным отношением к нашему наследию, к нашей истории. И я сейчас уже говорю не только о выборе актеров на роли, но и о самом подходе к историческим картинам и фильмам, основанным на наших старинных легендах. Та ситуация, когда сериал «Козы Корпеш — Баян Сулу» сняли с эфира национального телеканала, стала для многих «откровением»: что, оказывается, нельзя так с наследием, с нашими святынями, что есть люди, которые будут бороться за то, чтобы новым поколениям эти легенды, эти памятники народного творчества, для нас, повторю — священные, были переданы в неприкосновенном состоянии. Тем более, что эти двое влюбленных были на самом деле — зачем так с их историей? Это грех перед их рухом («духом» — Авт.). Если говорить о Кыз-Жибек и Толегене — их могил нет. А мазар Козы Корпеш и Баян Сулу есть, он включен в список памятников истории и культуры и находится под охраной государства.

Актерская специальность требует сотни навыков, надо ежедневно работать над голосом и дикцией, держать себя в хорошей физической форме, тренировать память и речь, постоянно повышать интеллектуальный уровень...

— Кого бы вам самой хотелось сыграть из народных героинь, независимо от возраста?

— Енлик из трагедии «Енлик — Кебек». Потому что я очень хорошо ее понимаю и сама пережила похожую ситуацию, и, возможно, переживаю до сих пор.

— А вам когда-нибудь предлагали в кино исторические роли или роли из казахской классики?

— Никогда. Хотя моя первая роль в театре — это юная Улпан в спектакле «Улпан ее имя» по роману Габита Мусрепова, классическому произведению казахской литературы. Это очень памятная для меня работа, я горжусь тем, что сыграла Улпан в юности, а Улпан в зрелом возрасте играла Раиса Мухамедьярова-Мусрепова, супруга Габита Мусрепова. Мне посчастливилось быть на одной сцене с этой замечательной актрисой, а еще с Аминой Умурзаковой, Касымом Жакибаевым, Алтынбеком Кенжековым, Досханом Жолжаксыновым и другими. Для меня годы, проведенные в ТЮЗе, — как подарок судьбы.

— А кто ставил спектакль об Улпан?

— Ставил знаменитый Байтен Омаров, и я горжусь тем, что прошла его школу в театре, а в кино — школу другого мэтра, Сатыбалды Нарымбетова: буквально через год после «Улпан» он пригласил меня в фильм «Омпа».

— Сатыбалды-аға говорил, что для него самое главное — посмотреть актеру в глаза: тогда будет ясно, подходит он для роли или нет. Может, режиссеры не всегда смотрят вам в глаза и потому не видят в вас историческую или классическую героиню?

— Не смотрят. Наверное, они помнят какие-то истории, раздутые в прессе и соцсетях, и видят меня только в современных картинах — холодной, расчетливой, резкой, прямолинейной горожанкой. И вряд ли мне уже удастся когда-нибудь изменить это мнение и сыграть другую роль. У меня есть подруга, очень известный продюсер, за ее плечами — 10 сериалов для разных каналов — все об ауле. И каждый раз, начиная очередной фильм, она, будто извиняясь, говорит мне: «Мира, прости, для тебя роли нет, ты же понимаешь — там аул». А мне так смешно! Я выросла в ауле и в третьем классе, когда моя мама уехала на курсы повышения квалификации преподавателей, научилась доить корову. И все то время, пока мамы не было, смотрела за домом, за маленькими братьями и сестрами, и утром и вечером доила корову...

— И еще вы умеете ездить на лошади.

— Да, но вот видите — в кино мне это пока не пригодилось.

— Все равно. Настоящая казахская женщина.

— Настоящая казахская женщина и мой идеал — это моя мама, Рымкеш Тулегеновна. У нее непрерывный стаж работы 35 лет и девять детей. Ей пришлось пережить очень многое, но при этом она осталась бесконечно доброй и мудрой. И когда у меня стресс, когда кажется, что все — жизнь закончилась, стоит ей позвонить, а мне — услышать ее голос, я через тысячи километров принимаю от нее энергию, подпитываюсь и говорю себе: «Вставай! Ты — везунчик. Вспомни, что пережила твоя мама, и не гневи Всевышнего...».

— С другой стороны, Меруерт, может быть, хватит женщинам все терпеть и все переживать?

— Хватит. И давно. Вы знаете, какая одна из самых популярных тем, о которой мне пишут в мой Инстаграм? Не мои песни, не мои фильмы и вообще не мое творчество, а бытовое насилие. Каждый день мне «в личку» пишут истории, от которых становится страшно. Я читаю их и думаю: это происходит сегодня в Казахстане? Когда даже в благополучных семьях издеваются над женами и над снохами. И еще прикрываются при этом какими-то традициями. Не было у нас такой традиции — женщину унижать! В казахской семье все было по-другому: уважение к старшим и уважение к женщине. Посмотрите на старые фотографии казашек XVIII-XIX веков: это статные женщины на конях. И, к слову, с прекрасными открытыми лицами. А сколько у нас сейчас девушек, которые покрывают голову платками — хиджабами. Неужели они считают, что таким образом следуют национальным традициям? Мне всегда хочется показать таким девушкам настоящую казахскую одежду и сказать: вот оно, наше наследие. Быть может, нам удастся сделать это в нашем новом сериале — не зря же я играю известного дизайнера.

У «Комсомолки» в Казахстане появился свой канал в Telegram. Публикуем актуальные новости в течение 10 минут, беседуем со звездами эстрады и бизнес-аналитиками, говорим о курсе тенге каждый день.

Он не навязчивый. Новости приходят один раз в 20 минут. Вы будете в курсе всех важных событий.

Перейти на канал: https://t.me/kp_kz